Океан. Выпуск 7 - страница 3

Я зачерпнул поварешкой борща. Боцман подул, попробовал и улыбнулся:

— Борщ отменный, каша тоже неплоха. А остальное останется между нами.

К обеду вышел и кок. Он поел и сказал:

— В помощники к себе возьму. Умеешь. А сейчас иди отдыхай. Я и без тебя управлюсь.

Опрометью вылетел я с камбуза: ведь сколько каши я поел за свою жизнь, а никогда не задумывался, как ее варят!

После этого случая на очередной вахте старпом подозвал меня и похвалил:

— Молодец, не подкачал. Все вовремя сделал, и в кают-компании никто не заметил, что это ты готовил, а не кок. У тебя что, призвание к кулинарии?

— Что вы! — испугался я. — Никакого призвания! Вы уж лучше разрешите мне в свободное время постоять рядом с рулевым, поучиться у него, как владеть штурвалом.

— Хорошо, — согласился старпом, — приходи на вахту третьего штурмана. Я ему скажу, чтобы разрешил поучиться.

Наконец-то наступила вахта третьего штурмана. Отдохнув, я поднялся на мостик.

— Компас, румбы знаете?

— Да, — ответил я, — проходил в училище.

— Курченко, — приказал штурман рулевому, — не передавая руль, поучи молодого…

Курченко согласно кивнул головой. Человек он был пожилой, с седеющей головой, спокойный и, видимо, добрый. Я встал несколько сбоку от него и впился глазами в картушку компаса.

— Видишь, волны нет — и судно хорошо слушается руля… Не надо перекладывать много руля — судно рыскнет… Судно пошло влево, а ты его одерживай, возьми руль немного вправо… Остановилось судно — положи руль прямо. И не спеши. Главное внимание… Покатилось вправо — придержи на курсе. Смотри, как я вращаю штурвал: больше пяти градусов руль при этой погоде перекладывать не надо… Возьмись за ручки штурвала, вместе перекладывать руль будем… — И он незаметно отпускал рукоятки штурвала, давая возможность управлять мне. Сам же зорко следил за моими действиями. Знал бы он, каким счастьем и гордостью наполнялась в эти минуты моя душа!

И так прошло несколько дней. Однажды, стоя на полубаке, я услышал с мостика два коротких свистка — это старпом вызывал меня к себе. Когда я прибыл на мостик, он спросил:

— На руле стоять научились?

Вопрос был для меня совершенно неожиданным, но я самоуверенно ответил, что да, научился.

— Тогда подмените рулевого Макаренко. Он заболел.

Не чувствуя под собой ног от счастья, я бросился в рулевую рубку. На вахте стоял старейший матрос, председатель судового комитета, всеми уважаемый Макаренко. Он был бледен. Увидев меня, он сказал:

— Подмени меня на руле, браток. Что-то у меня здорово болит. — И он указал на живот. Он сдал мне вахту, и я доложил старпому:

— Принял курс вест. Судно на курсе.

— Так держать, — услышал я из переговорной трубы голос старпома.

Так началась моя первая самостоятельная рулевая вахта.

Однажды, когда я стоял на руле, к открытому окну рулевой рубки подошел капитан и спросил меня, знаю ли я иностранные языки и какие. Я ответил, что, поскольку учился в коммерческом училище, знаю немецкий, немного французский и совсем немного английский, который начал изучать два года назад в морском училище.

— Через несколько дней мы приходим в Киль. Я прошу вас помочь коку, артельщику, когда они будут закупать продукты на рейс, и членам экипажа при покупках в городе. Хорошо?

— Конечно же, помогу, — с охотой согласился я. Капитана Лазарева, старого моряка, пожилого интеллигентного человека, мы все очень уважали.

И вот, наконец, ранним утром мы вошли в Кильскую бухту и стали на якорь на внешнем рейде. Прибыл лоцман на катере. Но подниматься на борт по штормтрапу он отказался и показал на свой большой и круглый живот. Немец был, по-видимому, добродушным человеком и смеялся над собой громче всех. Пришлось спускать парадный трап, по которому лоцман чинно и важно поднялся на борт судна. Поприветствовав капитана на английском языке, он поинтересовался, на каком языке ему следует подавать команды рулевому.

— На немецком, — ответил капитан и указал на меня. — Рулевой его знает.

Лоцман стал у окна рулевой рубки и, как дирижер, вместе с командой движением руки подсказывал рулевому, как класть руль. Канал был довольно узок, и при встрече с большими судами, обладающими большой осадкой, нам приходилось прижиматься к береговым сваям и пропускать их. На берегу в кудрявой зелени стояли чистые кирпичные домики с черепичными крышами. Они кокетливо выглядывали из зеленых кущ. Лоцман иногда приветствовал немок, стоявших у своих домов. Те приветливо отвечали ему. После разрухи и пожарищ на нашей родной земле это бюргерское благополучие выглядело прямо кощунственно.