Олдорандо - страница 23

   В скале, подстилающей Рынок и напоминающей пчелиные соты, находилась ещё одна огромная пещёра, полная жилищ для людей и скота. Это был смрадный Прейн, который знатные жители Панновала избегали. Прейн служил приемником для стока всех нечистот города, а также фермой для свиней, которые пожирали все его отбросы. Нечистоты после положенных процессов гниения затем подавались на поля в качестве удобрения. Поля были засажены грибами, прекрасно растущими в темноте и тепле, созданном гниющей фекальной массой. Грибы служили любимой пищей горожан и поэтому жители Прейна были весьма уважаемы в Панновале. Хитроумные фермеры в Прейне, используя своеобразные условия пещеры, ещё давным-давно вывели особый вид птиц по названию прит, у которых были светящиеся глаза и светящиеся пятна на крыльях. Жители города держали притов в клетках как домашних птиц. Приты были красивы в темноте, но далеко и скверно пахли, мерзко орали и потому также облагались налогом в пользу бога Акха.

   "В Гройне люди грубы, а Прейне тверды", -- гласила местная пословица, сложенная служителями бога. Но Юли весь этот народ, все жители разных уровней этого пещерного города, казались весьма безжизненными, бесчувственными существами, за исключением моментов, когда их всех охватывал азарт различных игр. Редкими исключениями были те немногие торговцы, охотники и стражники, которые жили на Рынке в жилищах, принадлежащих их гильдиям, и которые имели возможность регулярно выезжать по делам на волю, в открытый небесам мир, как те два господина, с которыми жизнь так жестоко столкнула Юли.

   От всех основных пещер и от более мелких в толщу глухой скалы и вглубь горной тверди вели многочисленные туннели, колодцы и лестницы, которые то поднимались вверх, то уводили в глубины. То были знаменитые Панновальские Копи -- рудники, дававшие городу уголь, медь и железо. За долгие тысячелетия непрерывных разработок они стали воистину бесконечными. Сейчас почти все они были заперты на ключ или даже замурованы. Неспроста в Панновале ходили легенды о чудовищных червях Вутры, которые приходили из первобытной тьмы недр, о похищенных ими прямо из своих "жилых" людях, поэтому никто не рвался в запретные места. Местные жители предпочитали не рыпаясь сидеть в Панновале, где сам Акха присматривал за своим народом недремлющим каменным оком. Впрочем, все здесь знали, что Панновал со своими налогами и всеми подземными страхами был всё же лучше, чем ледяной холод неуютного внешнего мира.

   Все эти легенды о мифических зверях и исторических событиях прошлого хранила в своей памяти гильдия певцов-сказителей, члены которой стояли на каждой лестнице или околачивались на террасах "жилых", плетя легковерным слушателям свои фантастические сказания. В этом мире туманного мрака слова вспыхивали и освещали окружающее, как зажженные свечи.

   Если не считать этих запретных подземелий, Юли мог свободно ходить по всему городу. И бродил, вместе со сказителями, не уставая удивляться тому, что он видел и слышал. Лишь в одну из частей Панновала, о которой в народе говорили только шепотом, путь ему был закрыт. Это было Святилище. В эту святая святых можно было попасть лишь по лестнице из Рынка и туннелю, но он охранялся целым отрядом милиции. Молва об этой обители святости шла настолько дурная, что никто из горожан не хотел даже приближаться к ней добровольно. В Святилище жили члены милицейской гильдии, охранявшей закон Панновала, и гильдия жрецов, охранявших его душу.

   Всё это величественное здание общественного устройства выглядело настолько великолепным в глазах Юли, что он не сразу смог оценить всю степень и мерзость местного деспотизма. Но очень скоро он убедился, что под величественными очертаниями скрывается жесткая система запретов, регламентирующих жизнь панновальцев. Размер жилищ, еда, время работы, профессия, даже одежда -- всё определялось каким-нибудь законом. Однако местные жители были довольны и не высказывали какого-либо удивления по поводу той системы, в которой они выросли и которой подчинялись. Но Юли, привыкший к просторам равнин и Перевала, удивлялся здешним порядкам. Само собой разумеющийся закон выживания, правивший там, требовал ото всех инициативы и раскованности, а здесь практически каждое движение было ограничено рамками закона. И всё же эти рабы закона считали, что находятся в особо привилегированном положении по отношению к вольным дикарям, к свободным варварам!..