Опалённый пламенем. Глаза цвета золота. Книга третья. - страница 9

Аккуратно, стараясь не шуметь, я перекинул ноги через низкий бортик и мягко опустил ступни на прохладный пол. Осмотрелся и обнаружил возле небольшого столика свою одежду. Или то, что от неё осталось. И что делать? Разгуливать нагишом как-то не в моих привычках. Нет, с телом у меня всё в ажуре, вполне симпатичный, возможно, даже красивый экземпляр мужского пола, только я ни разу не нудист.

В поисках хоть чего-нибудь, чем можно прикрыть хозяйство, покрутился вокруг и заметил в углу небольшой шкаф. Если это медицинский блок, должны же здесь быть какие-то вещи для медперсонала. Вывод вполне логичен. А значит, надо посмотреть. Хотя вокруг никого и не было, кто-то же лечил меня?

Удача явно на стороне моей скромности. В шкафу была именно одежда. Ровными стопочками на полочках лежали комплекты, запакованные в прозрачные пакеты. Разорвав один из них, обнаружил песочного цвета тонкую рубашку и обычные штаны. Ткань была мягкой и очень приятной на ощупь. Там же лежало и бельё такого же цвета. Фасон напоминал обычные боксёры. Я усмехнулся. Н-да, видимо самый распространённый фасончик в любом мире. А с другой стороны, хорошо, что не стринги попались. Это был бы полный кошмар. Всё пахло свежестью и новизной. Внизу были лёгкие тапочки, напоминающие обычные мокасины. Ничего нового. Всегда считал, что всё уже где-то кем-то придумано. В каждом мире есть только свои вариации.

Быстро оделся и таки удивился. Рубашка и штаны оказались немного свободными, но не успел я опомниться, как вещи неожиданно стали впору. Они сами изменили размер. Прямо как в каком-нибудь фантастическом рассказе. Тапочки тоже оказались саморегулируемыми. В итоге всё вышло, как говорил один известный персонаж: «Как на меня шиты!»

Глянув на испачканную одежду Димки, достал комплект и для него, а заодно и для нашей белокурой девочки. Правда, Фрейю где-то носило, но её отсутствие меня отчего-то не тревожило. Дед, кстати, тоже где-то шастал. Его я как раз чувствовал отчётливо благодаря нашей постоянной связи. Положив вещи около кушетки, решил немного более внимательно осмотреться.

Кицуне. Белый, крупный, вполне настоящий. Значит, галлюцинаций у меня и правда не было. После своего попадания я многое успел увидеть. Тех же волков-оборотней, к примеру. Теперь моё восприятие мира было намного более широким, чем раньше. Я прекрасно понимал, что вселенная многогранна. В ней возможно даже то, о чём обычный человек не то, что не слышал, а даже не помышлял.

Белый необыкновенный зверь лежал в капсуле. Я прислушался к нему, но моя эмпатия молчала. Вообще. От него не шло никаких эмоциональных волн, словно это тело было пустым. На самом деле даже человек без сознания переживает глубоко в своём сознании океан эмоций и не является овощем. Он всё равно чувствует. Полностью пустым может быть только тот, у кого нет души. Некоторые люди, получив травму и оказавшись в коме, из неё всё же возвращаются. А другие никогда. Их душа уходит, а тело продолжает существовать. Я почувствовал, что этот белый красавец пуст, его душа ушла, но капсула поддерживала жизнь тела. Почему? Зачем?

В медицинский бокс вела большая дверь, в данный момент открытая. Но я приметил ещё одну дверцу, меньше размером и уже. Удивительно, но она отъехала в сторону, едва я подошёл. Хм, либо датчик движения, либо фотоэлемент, либо ещё чего. Кто знает эти иные миры. Внутри оказалась небольшая душевая, если я правильно сообразил. Никаких навороченных кранов, просто… Ну чем ещё может быть помещение, отделанное светлыми плитками, с поддоном, где виднелись мелкие отверстия для стока воды? Подняв голову, на верху тоже заметил такие же крохотные отверстия. Явно же душ. А краны? Вот Димку разбужу, пусть идёт и проверяет. Он умный. А я и так чистый.

− Проснись, принц! А то поцелую, − наклонившись к лицу Димки, прошептал я, прекрасно помня о его чутком сне. Как любой, кто отметился на военной службе, сурком уже не был. Организм привыкает реагировать на любой шум. Правда, я кое-что забыл.

− А если поймаю на слове? — Димка открыл глаза, и я… замер, как застигнутый на месте вор. Никогда прежде я не смотрел так близко в его глаза. Глубокие, наполненные чувством. Я ясно прочёл в них… счастье? Заботу? — Как ты?