Операция «Марс-2000» - страница 30
В первом же помещении, которое они обнаружили с правой стороны, находился пульт с различными кнопками, переключателями и определительными шкалами, а также большой экран серого цвета. Он занимал полстены и был отключён, чего нельзя сказать об остальной аппаратуре. Перед пультом управления стояли два больших вертящихся кресла, от которых остались одни пластиковые остовы. Сбоку находился раскрытый шкафчик из беловатого металла, но его полки покрывал лишь слой пыли. На противоположной от шкафа стене висела узорчатая рама из неизвестного материала. Это всё, что осталось от прежней картины.
— Третий контрольный пульт жизнеобеспечения, — тихо произнесла Луиза, указывая на санскритскую надпись под экраном. — Это, конечно, смысловой перевод, а не дословный.
— Неплохо, — сказал Павел. — А что написано на самом пульте?
Он обвёл рукой маленькие надписи, выгравированные на приборной панели.
— Сейчас переведу, — ответила американка, и после небольшой заминки продолжила: — Значит, так… Слева расположены определители энергообеспечения. И насколько я могу понять, в данный момент «женский лик» или центр управления марсианским комплексом обеспечен электрической и защитной энергией лишь наполовину. Три уцелевшие пирамиды на пятнадцать процентов, а последняя, та что разрушена, вообще без энергии. Сами знаете почему.
— Дальше идут шкалы теплоснабжения. Обогрев отсутствует везде, за исключением центра управления. Точную температуру сказать не могу, но здесь, вроде бы, норма. А воздух… — Луиза запнулась и тут же радостно воскликнула: — Да, здесь можно дышать! Все показания это подтверждают.
— Подождите, — вмешался Шевченко, — а вы не думаете, что за тысячи лет воздух в этих помещениях мог сильно застояться и стать непригодным для дыхания?!.
— Нет, Юрий, вы ошибаетесь, потому что здесь имеются шкалы регенерации и циркуляции воздуха. Они показывают стопроцентную норму.
Воздух везде чистый, свежий, и не представляет для нас никакой угрозы. Если, конечно, ваш марсоход правильно определил его состав в первой пирамиде.
— Значит, если приборы не врут, мы можем снять гермошлемы, — удивлённо констатировал Леонид Зорин, — Что ж, давайте экономить собственный запас кислорода. Тем более, как было справедливо замечено, он на вес золота.
— Ну, разумеется. К тому же, нам не понадобятся больше фонари.
Луиза нажала несколько кнопок на приборной панели, и на потолке мягким оранжевым светом вспыхнула круглая плоская лампа.
В коридоре также появился свет, и хотя лампы горели в полнакала, этого было вполне достаточно, чтобы всё видеть.
Глава 8
Первой рискнула жизнью и осмелилась проэкспериментировать с марсианским воздухом женщина. Американка решительно отстегнула зажимы гермошлема, сняла его и сделала глубокий вдох. Мужчины несколько секунд с некоторой оторопью наблюдали за новоявленной амазонкой и, увидев, что с ней всё в порядке, успокоились.
Теперь космонавты смогли как следует разглядеть Луизу. К их общему молчаливому удивлению, на вид ей было не больше тридцати лет. Женщину можно было без преувеличения назвать красавицей — тонкие черты лица, огромные чёрные глаза и копна густых каштановых волос, (уложенных в?) каре. В общем, было чем залюбоваться.
Немного смутившись внимательных мужских взглядов, она вновь улыбнулась, сверкнув белыми ровными зубами, и знаком показала, чтобы космонавты сняли собственные гермошлемы.
Павел пожал плечами и снял шлем. Затем глубоко вдохнул прохладный искусственный воздух и уверенно констатировал:
— Ну, прям, как на Земле, хотя родных запахов всё же не хватает. А так ничего, дышать можно.
— Эх, сюда бы ещё немного еды, — добавила Луиза, — и я смогла бы последний раз в жизни пообедать. А там, будь что будет…
— Да-а, перекусить сейчас было бы неплохо, — согласился Юрий, сделав глоток воды из резинового мундштука, торчащего с внутренней стороны воротника скафандра. Однако, мы хорошо подготовлены к подобным испытаниям. А, что вы имели в виду, когда говорили о последнем разе?
Улыбка Луизы мгновенно исчезла. Её лицо выражало крайнюю степень отчаяния. Она отвела взгляд от космонавтов и тихо ответила: