Орбита жизни - страница 27

Он поставил точку, мгновение подумал, а потом добавил:

Юрий написал дату — 6.VII.51 г. И подписался: «ученик РУ-10 Гагарин».

Быстро сдали бумаги и отправились в общежитие на Мичуринскую улицу.

До начала занятий оставалось еще больше двух недель. Делать в техникуме было нечего, и ребята вместе со своим воспитателем каждый день после завтрака отправлялись на Волгу. Дни стояли теплые и солнечные. В такой день полежать на песке и поплавать в воде, теплой, как парное молоко, — одно удовольствие…

Ребята заплывали далеко, и у Владимира Алексеевича порою захватывало дух: неровен час, что случится… Потом он терпеливо объяснял своим питомцам, что в незнакомой реке от холода может свести ноги и тогда не выплывешь. Юрий виновато слушал и не спеша шел в воду.

— Чуть-чуть на волне покачаюсь и все… — говорил он и вновь заплывал почти на самую середину широкого плеса.

Остальные двое старались от него не отстать.

— Знаю я это «чуть-чуть»! А ну вылезай немедленно! — кричит воспитатель.

Юрий выходит на песок, приговаривая примирительно-спокойно:

— И что вы ругаетесь, Владимир Алексеевич! Мы — люди взрослые. Плавать умеем. А в Гжати, река у нас такая была, мы начинали купаться, как только лед сходил. И ничего, не сводило…

— «Ничего, ничего»! Там ты был дома, а тут я за вас, сорванцов, отвечаю! Больше не пойдешь!

— Ясно, — угрюмо отвечал Гагарин и молча зарывался в теплый песок…

Высоко в небе проносились куда-то за Волгу, за желтые пески и за синие луга, военные и гражданские самолеты. Юрий давно научился отличать одни от других. Его зоркие глаза отлично видели красные звезды на зеленых хвостах военных самолетов…

— Счастливые люди… Летают! Им сверху все, наверно, не так видно, как тут на земле, — мечтательно говорил он и думал: «Обязательно попытаюсь в аэроклуб. Только бы взяли…»

Особенную радость доставило мальчишкам катанье на катере. Воспитатель хоть и поругивал ребят порой за непослушание, все же решил их побаловать напоследок.

— Вот хочу ребятишек покатать, — сказал Владимир Алексеевич мотористу. — Покажи им класс и скорость!

Целый час разрезали они волжский плес вдоль и поперек. Потом катер остановился у противоположного берега. Мальчишки быстро окунулись и — снова в путь. Никогда Юрий еще не испытывал такого радостного чувства — мотор нес их словно на крыльях. Радуга праздничным ореолом светилась в мельчайших брызгах, которые едва заметны были над мощной пенистой волной, круто отбегавшей к корме.

Юрий с удовольствием взял бы руль, но разве моторист позволит!..

Они стремглав проносились мимо неторопливых пароходов, мимо неуклюжих караванов барж, преодолевающих течение, мимо плотов, а потом, круто развернувшись, ложились на обратный курс. Катер словно летел над водой, глухо ударяя днищем по волнам. А на поворотах у Юры просто захватывало дух. Было и азартно и весело. Он подставлял лицо влажному ветру и, сняв майку, махал ею над головой. Никому. Просто так, от счастья.

Гагарин любил машины, ему нравилось ездить, и в тот день он окончательно для себя решил, что непременно попытается поступить в аэроклуб. Казалось, он уже ощущал счастье самостоятельного свободного полета. Возможно, пока это ощущение больше напоминало игру, но оно было необычайно сильным.

До начала занятий оставалась еще примерно неделя, и тогда директор техникума дал всем троим, как, впрочем, и другим ребятам, кто уже успел приехать, производственную пробу. Юрию и его друзьям досталось задание — отлить фигурные решетки из чугуна.

— Поглядим, чему вас выучили в ремесленном, — строго добавил директор.

И хотя жалко было расставаться с Волгой, ребята охотно взялись за дело. Через неделю отличные решетки были сделаны.

Так состоялось их приобщение к настоящей работе: в ремесленном отливали шестеренки, колеса, а тут первое большое самостоятельное задание… И Юрий был доволен, что они справились.

А как только все они были зачислены в техникум, — новое боевое задание: ехать в колхоз на уборку урожая.

— Поедете километров за 80 от Саратова. Машины придут завтра с утра, — сказал директор.