Осада - страница 21

Сначала он удивлялся тому, что даже самый паршивый узник и тот каким-то образом ухитрялся наскрести несколько грошей, чтобы подмазать охрану. Правда, в деньги они превращали все, что имели. И любой охранник мог из них кое-что выжать. Грязная, следует признаться, жандармская работа. Порой его тошнило от нее, иногда мелькала мысль, что лучше уж быть на фронте. Глупости все это. Если не он будет охранять это гетто, то кто-нибудь другой, а его будут жрать вши в окопах. Тогда уж лучше быть охранником.

В караулке разводящего с солдатом ждал подпоручик: на голове каска, на плечах накидка, на боку сабля.

«Из-за меня такую шумиху подняли… — подумал солдат. — Хотелось бы знать: офицер только пришел или же собирается уходить?»

Унтер-офицер доложил, что свистел часовой, обнаруживший побег.

Паренек сидел на корточках в углу, свесив голову, и даже не взглянул на солдата. Желтой звезды на нем не было.

— Хорошо, что обнаружил, — пробормотал подпоручик и, показав взглядом на выход, сказал: — Следуйте за мной. — И направился в канцелярию. Солдат покорно пошел за офицером.

Войдя в канцелярию, подпоручик остановился посреди комнаты, обернулся и смерил солдата строгим, колючим взглядом.

Солдат вытянулся по стойке «смирно».

— Вам знаком этот парень?

Солдат ел глазами офицера, но тот неожиданно взорвался:

— Не притворяйтесь! Сколько он вам дал за то, чтобы вы его отпустили?

— Покорнейше докладываю, господин подпоручик, что он мне ничего не платил, — и, опомнившись, быстро добавил: — И я его никогда не отпускал.

— Значит, не платил?

— Никак нет!

Солдат видел по выражению лица подпоручика, что тот не верил ему. И тихо проговорил:

— Если бы я его отпустил, то не стал бы поднимать тревогу. Когда я стою на посту, у меня еще ни один не ушел. И ни один из них не подкупал меня. В такую игру я не играю.

Подпоручик зло махнул рукой:

— Не оправдывайтесь! Говорите только тогда, когда вас спрашивают!

Тот стоял как вкопанный. «Попадание в яблочко, — подумал он и смело взглянул в глаза офицеру. — У господина подпоручика наверняка есть свои евреи, пользующиеся особыми правами на вход и выход из гетто».

— От меня требуют доклада из «Дома верности», — сказал офицер с упреком.

«Ну и докладывайте…» Солдат молчал.

— Хотя бы раньше подняли тревогу!

— Как только заметил побег, так сразу и поднял!

— Ваша тревога как мертвому припарка! Для вашего алиби — да, а для тревоги… — подпоручик скривил губы и спросил: — Точно не заплатил?

— Покорнейше докладываю, точно не платил!

— Вы уверены, что этот парень не покажет другого на допросе?

— Он мне ничего не давал!

— Никогда?

— Никогда.

Офицер немного помолчал, затем подозрительно посмотрел на солдата и уже более доброжелательно спросил:

— Не послать ли вас лучше на фронт? Разумеется, добровольно. Вы семейный человек, стоит ли ломать себе шею из-за какого-то еврея? Пока прибудет комиссия для расследования дела, вы будете уже на передовой. Туда для снятия допроса они не поедут. Хотите?

— Покорнейше докладываю, моя совесть чиста.

— Подумайте хорошенько. Позже я не смогу вытащить вас из этого дела.

Солдат задумался: «Освободишься от встреч с жандармами, но тогда тебя убьют на фронте, а до этого ты не сможешь через день ездить домой».

Подпоручик едва заметно улыбнулся:

— Ну, так что, лучше на фронт?

Солдат быстро замотал головой:

— Нет, прошу покорно, лучше останусь с вами.

Офицер недоуменно пожал плечами:

— Хорошо. Мне абсолютно все равно… подождите в караульном помещении. Я напишу бумагу. Вы проводите задержанного на улицу Силарда Рёкка. Знаете, где это?

— Я из Будапешта.

— Хорошо. Можете идти!

Солдат отдал честь, по-уставному повернулся кругом и вышел из канцелярии.

В караулке он присел на скамейку и закурил. Паренек по-прежнему, согнувшись, сидел в углу, опустив глаза. Солдата взяла на него злость. «Скотина!» Он вздохнул. Собственно, ему было жаль его: «Замордуют ведь парня».

— Очень влетело от господина подпоручика? — шепотом поинтересовался унтер.

— Не за что было. — Солдат пожал плечами, а про себя подумал: «Чтоб ты лопнул». Он был уверен, что стоит ему только высунуться из караулки, как унтер сразу же побежит докладывать об этом офицеру.