Ошибка Элис - страница 8

— Не беспокойся, — сказала Ида. — Ты забываешь, что когда впервые увидел меня у Клары, то подумал, что я настоящая Элис Хорн.

Она потянулась к своим косметическим принадлежностям и принялась накладывать на лицо тональный крем, румяна и приглушенные светло-серые тени. Потрудившись минут десять, она добавила последний штрих, проведя по губам блеском бледно-персикового оттенка, и, круто обернувшись, в упор взглянула на Пола.

— Ну, что скажешь?

— Неплохо. Даже более того. — Пол одобрительно сжал ее плечо и довольно проворчал: — Ты умеешь обращаться с косметикой, Ида.

— Не забывай, что я художница. Я понимаю игру светотени, в этом и заключается сущность косметики.

Но Пола не интересовали профессиональные суждения Иды. Он вновь принялся изучать фото.

— Цвет волос не тот, — заявил он. — Черт, Ида, ты слишком темная! Элис Хорн была блондинкой, а твои волосы скорее пепельно-коричневые.

Ида вздохнула.

— Мы уже десятки раз обсуждали этот вопрос, Пол. Элис исчезла почти семь лет назад. Тогда ей было восемнадцать, а сейчас было бы двадцать пять. Вполне естественно, что с возрастом волосы могли потемнеть.

— Может, да, а может, и нет.

— Нам это неизвестно. Но это неизвестно и ее родным. Уже семь лет, как ее никто не видел.

— Но они помнят ее блондинкой.

На его красивом лице застыло досадливое выражение, он несколько раз прошелся по узкой полоске ковра между шкафом и кроватями с ворсистыми покрывалами. Маленький телевизор, привинченный к расшатанной этажерке, неодобрительно глядел на них из угла.

— Почему ты не соглашаешься покрасить волосы? Черт побери, Ида, после двух часов в салоне красоты ты стала бы ее точной копией!

Сохраняя спокойствие, Ида решительно покачала головой.

— Только до тех пор, пока волосы не начнут отрастать. Если мне удастся получить приглашение от Хорнов, я не хочу жить в постоянной тревоге, гадая, не показались ли темные корни из-под моих предположительно натуральных белокурых волос.

Пол опять углубился в изучение фотографии, отыскивая новый повод для недовольства.

— Волосы у Элис были прямее, чем у тебя. И длиннее.

Ида пожала плечами.

— Извини, Пол, что касается «длиннее», тут уж я ничего не могу поделать — разве что ты согласишься подождать еще месяца три.

Ее беспечный тон выводил его из себя. Неужели она не понимает, что поставлено на карту?

— В том-то все дело! Ты сама знаешь, что ждать мы не можем. Раз Алан отыскал этого судью из Пенсильвании, который готов ему поспособствовать, через три месяца Элис Хорн будет официально объявлена умершей…

— И все чудные денежки Элис достанутся Алану Брентвуду Хорну.

И Ида рассмеялась с неподдельной искренностью.

— Ты, кажется, побледнел, Пол? Разве ты так уж против, чтобы Алан получил деньги? В конце концов, ведь он — отец Элис.

— Не шути так, — огрызнулся Пол. — Ради Бога, Ида, двадцать миллионов долларов — вовсе не предмет для шуток.

Ида смерила его задумчивым взглядом. Даже после двух месяцев знакомства она все еще не была уверена, что понимает его до конца.

— Для чего все-таки тебе так нужны деньги, Пол? Если нам удастся заставить Хорнов рассчитаться, что ты станешь делать со своей долей?

— Тратить! — произнес он, не раздумывая. — У тебя никогда не было денег, поэтому ты не знаешь, чего лишена. Но я-то был преуспевающим юристом, членом корпорации — пока Алан не решил обвинить меня в своих запутанных отношениях с законом.

Он обвел взглядом жалкий гостиничный номер, и его нос брезгливо сморщился.

— Будь я богат, разве остановился бы в такой дыре? Никогда, можешь быть уверена.

— Я представляю себе, что значит иметь много денег, — сказала Ида. — У меня прекрасное воображение.

Она взяла расческу и машинально провела ею по волосам, откидывая челку со лба назад.

— Боже мой! — Пол уставился на нее во все глаза. — Вот так хорошо!

— Что хорошо?

— Волосы. Ты сделала сейчас именно то, что нам нужно. — С горящими от волнения глазами он сунул фотографию ей под нос. — Видишь? Когда ты убрала волосы назад, ты стала точь-в-точь как Элис.

— В самом деле? — Ида едва взглянула на снимок. — Убери эту ужасную картинку подальше, Пол. Она мне до смерти надоела.