Осиное гнездо - страница 15

  Он все порывался выказать свою обиду земляку, да что толку? земляк ничем помочь не мог, все не так шло, не получалось и основное препятствие этому было недоверие высокого начальства к подчиненному. При назначении на должность начальника школы ему пошли навстречу и спросили, кого он выберет своим замом из трех предложенных кандидатур. Он выбрал земляка, подполковника Перепелку в надежде, что если его заместителем будет человек с погонами подполковника, то не пройдет и трех месяцев, как ему, майору, присвоят такое же звание: не может же начальник школы носить погоны с одной звездочкой, а его зам с двумя.

  Но время шло, а майору никто вторую звездочку не лепил, и он стал нервничать.

  А подполковник Перепелка в возрасте сорока лет был всего лишь заместителем начальника полковой школы по полит части и во всем подчинялся майору Степаненко, человеку с дурным, непредсказуемым характером, заядлым служакой, не терпящим инакомыслия своих подчиненных. Даже если на улице была скверная погода, а начальник школы Степаненко находил, что такая погода - хорошая погода, надо было отвечать:

  - Так точно, товарищ майор, на улице прекрасная погода!

  Не везло подполковнику Перепелке в личной жизни и это сказалось на его послужном списке. Мало того, ему грозил развод в третий раз, что могло привести к инвалидности без сохранения содержания. Ведь если отберут партийный билет за многоженство или за какие-то другие нарушение партийного устава, человек автоматически становился инвалидом без сохранения содержания. Но чтобы совсем не умереть с голоду, бывшего партийца могли направить заведующим баней, но никак не больше.

   От двух предыдущих жен остались дети, а с третьей он жил, как кошка с собакой. Больше всех свирепствовала первая жена Наталья, которую после развода никто не брал замуж. Она замучила работников бухгалтерии воинской части, где Перепелке начисляли зарплату, требуя половину зарплаты мужа на своих троих детей, двое из которых она нагуляла гораздо позже, после того, как от нее едва ушел бедный Перепелка.

  В бухгалтерии ей ничем не могли помочь, потому что у них уже было решение суда: удерживать из всех видов зарплаты на одного ребенка. Тогда Наталья ринулась по начальству. Она хорошо одевалась, душилась, наводила макияж и ринулась в бой, всячески поносила подполковника, утверждала, что бывший муж аморальный тип, прикрывающийся партийным билетом, а на самом деле, это темная личность.

  Слова о партбилете срабатывали, внешность Натальи подтверждала искренние ее намерения просветить начальство и все это, разумеется, не способствовало авторитету подполковника. Раздавались голоса, что его надо исключить из партии за многоженство.

  Он со страхом ждал, что и третья жена Муся, в один прекрасный день, напишет на него донос командованию, что он такой сякой и ей поверят, и тогда пиши: пропало.

  Правда, Муся, и сама была хороша. Она не только погуливала с мужиками, но и прикладывалась к стакану, чаще граненому, да к такому, где больше градусов.

  - Ты моя птичка Перепелочка, када идешь домой, прихватывай бутылочку, тады я и шкандалить не буду! - наказывала она мужу всякий раз, когда он уходил на работу.

  Вот почему подполковник обрадовался, когда ему майор предложил отправиться в командировку за новобранцами, да еще на далекий Запад, в Закарпатье - самое сердце Европы. Командировка не решала проблему семейных отношений окончательно, она только отодвигала эту проблему и давала Перепелке неделю отдыха.

  Его земляк был хорошо знаком с послужным списком своего подчиненного и в любое время мог воспользоваться не меняющийся ситуацией, когда судьба его земляка висит на волоске. Перепелка это тоже знал и вел себя соответствующим образом. Оказывается, и у военных бывают сложные ситуации, из которых непросто выпутаться, а иногда не выдерживают нервы и в этом случае человек лепится к стакану и говорит: а пошли вы все в тартарары. Но подполковник держался. И как это ни странно, у него была единственная опора. Это были курсанты, он всегда встречал преданные глаза и видел в молодых изможденных лицах неподкупный вид, как бы говорящий: мы всегда с тобой, наша любовь к тебе это любовь к дорогому отцу. Все курсанты это его дети. Жаль, что он не всегда можем помочь каждому из них, поскольку сам нуждается в помощи. А ему помочь некому.