Осиротевшее царство - страница 18

К этому ещё присоединился его разрыв с Остерманом, которого Меншиков восстановил против себя своим заносчивым характером.

Как-то Меншиков стал упрекать Остермана в том, что он плохо следит за воспитанием и образованием юного государя и за его преподавателями. Не обошлось без угроз. Это обидело Остермана, и между двумя важными министрами произошёл разрыв.

Однако Меншиков, упрекая Остермана в плохом воспитании государя, был прав. Император-отрок, находясь в Петергофе, предавался различным увеселениям и развлечениям и не обращал никакого внимания на книги и на преподавателей. Теперь при нём неотлучно находился князь Иван Долгоруков; он изобретал для юного государя различные забавы и развлечения, и они оба целые дни проводили то на охоте, то на прогулке. Про свою обручённую невесту государь совсем забыл и обратил всё своё отроческое внимание на красавицу тётку, царевну Елизавету, которая тоже была не прочь пококетничать с красивым племянником.

Однажды, гуляя с нею по петергофскому парку, император сказал ей:

— Ах, Лиза, ты не знаешь, как я люблю тебя, как люблю!.. Я только тогда и весел, когда ты со мною.

— Спасибо, государь племянник, — ответила ему красавица царевна, слегка улыбаясь.

— Ты всё смеёшься надо мной, Лиза, всё считаешь меня мальчиком.

— Нет, ты взрослый, у тебя, Петруша, усы пробиваются.

— Да перестань ты смеяться, Лиза! — топнув ногой, капризно проговорил император-отрок. — Тебе вот смешно, а мне горько… очень горько.

— С чего, Петрушенька?

— А с того: я вот тебя люблю, а ты меня не любишь.

— Я не люблю тебя? Что ты, Петруша! Я люблю тебя, как государя, как племянника.

— И только!.. А я… я люблю тебя больше. Я вот подрасту и непременно женюсь на тебе.

— Вот как?.. А ты, Петруша, забыл, что у тебя есть невеста?

— Нет у меня никакой невесты, — хмуро промолвил юный государь.

— А дочь Меншикова, Мария?

— Не напоминай мне про неё, Лиза! Я и слышать про неё не хочу! Она и сам Меншиков страшно, страшно надоели мне!

— Стало быть, государь, ты не любишь своей невесты?

— Разумеется, не люблю… Тебя я люблю, Лиза.

— Не обо мне речь, государь, а о твоей невесте обручённой.

— У меня нет невесты, нет!.. Дочь Меншикова мне — не невеста. Какая она мне невеста? У неё был жених, граф Сапега, пусть она за него и выходит.

— Как же так, Петруша? А князь Меншиков?

— Что мне Меншиков? Я — император, а Меншиков — мой подданный! Над всяким подданным я имею власть и могу уничтожить, раздавить всю силу Меншикова, — сверкнув глазами, громко проговорил император-отрок.

— Петруша, я боюсь тебя. Ты похож на моего отца — на великого императора. И в твоих глазах, и в твоём голосе я узнаю моего отца, а твоего деда.

— Да, да, Лиза! Не одна ты, а и многие другие находят во мне большое сходство с моим дедом, великим императором. О, как желал бы я быть во всём похожим на него!.. Быть таким государем — большое счастье.

— Мой отец, Петруша, любил учиться. Он всю жизнь учился.

— Ты упрекаешь меня в лени? — со вздохом спросил император-отрок.

— Нет, нет, я только говорю.

— Лиза, не всё же мне сидеть за книгами! Мне хочется повеселиться, погулять, теперь лето. Наступит зима, начну учиться… А Меншикова, Лиза, я скоро укрощу, я дам ему себя знать. Вот идёт князь Иван, видно, на охоту меня звать… Отгадал я, Ваня? Ты на охоту пришёл меня звать? Так? — весело проговорил Пётр, идя навстречу своему любимцу.

— Не совсем так, государь, — ответил Долгоруков. — Посол от князя Меншикова прибыл, государь.

— Зачем ещё?

— Меншиков тяжело болен… Вдруг захворал… при смерти… Просит тебя, государь, навестить его, письмо прислал.

— Как это скучно!.. Я не поеду. Лиза, не ехать?

— Воля твоя, государь.

Больной Меншиков был в своём имении Ораниенбаум и оттуда прислал гонца с письмом к государю. Оно было написано дрожащей рукой, тепло и красноречиво; в нём Александр Данилович прощался с императором-отроком, увещевал его быть правосудным, принимать советы Остермана и других честных и правдивых вельмож, указывал Петру на его царские обязанности относительно России и т. д.

Кроме того, Меншиков, приготовляясь умирать, послал письма также и к членам Верховного совета, поручал им свою семью и просил прощения, если согрешил пред кем.