Осквернённый ангел - страница 27

— Не скажи, я помню, как на третьем курсе ты зарядила мне в нос, — серьёзно сказал Драко, а в душе он даже улыбнулся этому воспоминанию. Какими же они были придурками. Ему пришлось тогда вправлять нос, так как Грейнджер его сломала.

— Прости, — тихо сказала Гермиона и опустила голову.

— Продолжай.

Девушка вздохнула и взглянула на огонь в камине.

— А потом пришли какие-то люди из Министерства. Я их никогда не видела в отделах. Я была не в многих, но всё же мы должны были хотя бы раз пересечься в Главном зале. Меня лишили магии, и тогда я почувствовала, что пропадаю. Гарри не помнил меня, друзья тоже вряд ли вспомнили бы. Родителям я сама стёрла память. Меня никто бы не стал искать. А затем на следующий день он опять пришёл. В его борделе существовало одно обязательное правило. Он был не только Главным, но и кем-то на подобии кадебериза. На Востоке в древние времена они выполняли только одну функцию — лишали невинности девственниц. И за Главным оставался первый раз.

— Погоди, но ведь ты была… кхм, девочкой, когда мы с тобой переспали, — Малфой немного завис. Неизвестно от чего — от «мы» или того, что её невинность была ложной.

— Да, нам восстанавливают девственную плеву перед каждым новым клиентом. Сначала это делали в маггловских клиниках. Эта операция называется гименопластика. Потом, когда это стало слишком затратно для борделя, они восстанавливали нас с помощью магии.

— Сколько их было? — вопрос мог касаться как людей, которые делали это с ней, так и тех, с кем она переспала. Драко было сложно не путаться в злости и ненависти к людям, которые сделали с ней такое. Сейчас ему было неважно, что перед ним сидит Гермиона Грейнджер, бывшая заучка и экс-мисс ненавистная сука. Важным было то, что они позволяют себе делать эти вещи с простыми девушками.

— Много. Я не помню. Все эти пять лет обернулись для меня одним кошмарным днём. И когда… Когда несколько дней назад ты вошёл в мою комнату, я тебя даже не узнала. Свет там был не слишком яркий, сам помнишь. Уже когда ты приблизился ко мне, я осознала, кто стоит передо мной.

— Страшно было? — с улыбкой спросил Драко. Гермиона перевела взгляд на него и еле заметно кивнула.

— Потом уже было не так страшно. Я просто смирилась с тем, кем я стала и где нахожусь.

Воспоминания больно сдавили Драко в районе паха. Он вспомнил каждый жест, каждое прикосновение, каждое движение, каждый её стон и вздох.

— А ты стала развратнее, чем в школе, — решил пошутить Малфой, но осёкся, когда встретился с её растерянными глазами. — Это не упрёк, мне нравится.

Девушка слабо улыбнулась и кивнула. Её глаза продолжали бегать по комнате. Особенно во время рассказа. Она боялась на него взглянуть как-то неправильно.

— Ты так и не назвала имя того, кто это сделал.

— Драко, я боюсь. Послушай, я не уверена, что ты сможешь мне помочь и то, что я сейчас тебе рассказываю, может привести меня к очередному наказанию.

— Чем тебя били? — вдруг вспомнив о ранах на спине девушки, спросил Малфой.

— Круцио.

Перед глазами Драко всплыла нелепая и жуткая картинка. Он видел, как обнаженная Гермиона извивалась от боли на полу перед каким-то уродом, который наслаждался происходящим. Она кричала. Кричала не так, как тогда, когда её пытала Беллатриса. Ему казалось, что он слышит её крик прямо сейчас, хотя он не видел наказания. Он видел её боль. В отражении её глаз.

— Я упала на разбитое стекло. Немного порезалась, но не спиной. Те раны залечили уже магией. А во время того, как я была под заклинанием, он ударил меня плетью.

Драко передернуло от мыслей. Воображение рисовало совершенно не милые картинки ударов плетью по нежной и светлой коже. И крик. Её крик, застывший где-то на задней стенке черепной коробки.

— Сними платье, — потребовал он. Гермиона замерла.

— В смысле?

— Снимай сейчас же платье, — повторил Драко. Девушка несколько секунд смотрела на него, затем медленно поднялась и начала спускать рукава. Мгновение и она стоит перед ним полностью обнаженная. Засовывая своё возбуждение куда подальше, Драко поднялся и подошёл к ней.

— Повернись спиной.

— Драко, правда, не стоит, оно уже заживает, — начала быстро оправдываться девушка, выставив перед собой руки, словно хотела отгородить от себя.