Осквернитель Соломон - страница 20

- Уверен, тебе интересно, чем я буду тебя кормить. Блюдо, что я готовлю, это кулинарный шедевр, и даже Его Величество Царь Навуходоносор никогда не пробовал подобного, - Соломона позабавили его собственные высокомерные слова.

- Говорят, чтобы быть по-настоящему хорошим поваром, нужно притвориться, что действительно знаешь, что делаешь, на протяжении всего процесса. Итак, приготовь свой рот для первого кулинарного оргазма. - Вот блять. - Прости, - пробормотал Соломон. - Я не хотел этого говорить.

Несколько секунд ушло на мысленные поиски того, что могло исправить его оплошность.

- А на десерт, - поспешно добавил он, рассматривая пакет со сладостями, - у нас будет двойной шоколадный брауни. Нужно разбавить это изобилие слишком полезной пищи. Можно умереть, если время от времени не баловать себя греховно потрясающе вкуснятиной. Черт, почему бы просто не прочитать вслух ее же собственный некролог? Незнакомке было бы не так неприятно.

Тридцать минут спустя Соломон устроился в кресле, рядом с кроватью девушки, чтобы хорошенько накормить ее. Он отбросил все прежние мысли, о чем бы те ни были, и решил напевать веселые мелодии. Ничего кроме напевов, чтобы разрядить обстановку и прервать неловкую тишину, освободиться от дурных мыслей, как ему казалось, преследующих ее.

Пришло время будить девушку... и, наконец, узнать ее имя. Если это хоть как-то могло помочь ей, Соломон старался не касаться ее, это было умное и безопасное решение.

- Эй, - тихо позвал он, сидя на стуле рядом. - Ужин готов.

Слушая мягкий шепот мужчины, Хаос оставалась лежать с закрытыми глазами. Ее мочевой пузырь был переполнен. Как сказать постороннему человеку, что ты хочешь в туалет, а сама ни на что не способна? Последние тридцать минут он провел, смотря на нее сверху вниз, используя все свое колдовское могущество. Нет никаких сомнений в силе его голоса. Как ни старалась Хаос избежать его влияния на свои мысли, он все-таки нашел подход к ее телу. Он подчинял ее, поэтому необходимо противостоять ему. Привычка, выработанная годами, она просто должна суметь это сделать. Ей нужно расслабиться и принять все, что должно произойти, в любом случае, это будет не настолько постыдно, нежели если ее мочевой пузырь не выдержит прямо у него на глазах.

- Мне нужно в ванную, - выпалила она, больше не заботясь о том, как это выглядит.

- Ох, черт, верно! - словно только сейчас Соломон осознал, что девушка имела обычные человеческие потребности. - Мне так жаль. Ух-х-х.… - прозвучало так, будто он осмотрелся вокруг. - Я могу отнести тебя в ванную. И подождать за дверью. Или ты попробуешь дойти сама? Но я бы выбрал первый вариант.

- Попробую дойти сама, - прошептала она, уже заранее зная, что вряд ли сможет подняться на ноги самостоятельно.

- Я очень медленно усажу тебя.

- Я могу не дотерпеть, - стыдливо выдохнула она.

- Ладно, если это произойдет, ни о чем не беспокойся. Может, попробуем использовать «утку»? Я могу поискать что-нибудь подходящее, и ты сможешь сделать это под одеялом.

- Я наведу тут беспорядок, - сказала девушка, потом ахнула от боли, когда Соломон помог ей сесть.

- О, Боже, позволь мне позаботиться о тебе, милая, прошу, - взмолился он таким голосом, словно сам испытывал боль.

Хаос держала рот плотно закрытым, как делала всегда, когда ей было нестерпимо больно. Она была уверена, что никогда не испытывала такого сокрушительного чувства, как сейчас, или просто в ней накопилось все и сразу. Каждый вздох давался ей с трудом из-за распухшего носа. А губы пульсировали болью, когда девушка сжимала их в попытке не проронить ни звука. И ее глаза, Боже, ее глаза. Она старалась не сжимать веки слишком сильно, иначе, казалось, глаза тут же лопнут.

Соломон аккуратно сгреб Хаос в охапку и быстро перенес ее в уборную. Тело девушки, а особенно разум, сковало от боли, когда она попыталась хоть ненамного приоткрыть глаза. Что Мастер сделал с ней? Почему он довел ее до такого состояния, перейдя все границы?

- Я помогу тебе сесть на унитаз.

Жалобные стоны одержали вверх над попытками Хаос оставаться спокойной. И вскоре из ее горла вырвалась целая лавина звуков. Это звучало, скорее, как битва за каждый вздох, а не ровное дыхание. Она не могла больше сдерживаться, так как слишком сильно хотела облегчить свою нужду.