Осталось чуть - страница 4

- Куды прешь, чертов дурень? – Заорал на него капрал с перепачканным пороховой гарью лицом. – Или думаешь, что ты своей бритвочкой порубаешь всех энтих мятежников?

Он сплюнул и заковылял на север, по направлению к мосту, и только тогда Кастер внезапно осознал свое полное одиночество. Лошадь перестала гарцевать под ним. Кастер пришпорил ее, нагоняя, а затем обгоняя солдат разбитого левого фланга Бёрнсайда. Крики атакующих мятежников позади него слились в один сплошной пронзительный звериный вой.

Артиллерия конфедератов заговорила снова. Всплески на поверхности Саскуиханны показывали, что мост уже находился в пределах досягаемости их пушек. Мост, который обещал спасение от одетых в серые лохмотья, босоногих чертей из Армии Северной Вирджинии. Крики, долетевшие со стороны моста, говорили о том, что некоторые вражеские пушки уже нащупали цель.

Кастер так же лихо спрыгнул с лошади перед палаткой Макклеллана, как и до того – перед штабной палаткой Бёрнсайда. Как и генерал Бёрнсайд, «маленький Мак», которого с такой надеждой называли молодым Наполеоном, стоял снаружи. Он указал на юг, в сторону позиции Бёрнсайда.

- Слышу, бой разгорается там с новой силой, капитан. – Сказал он. – Полагаю, вы довели до сведения генерала Бёрнсайда крайнюю необходимость удержания им позиции?

- Сэр, генерал Бёрнсайд понял это, но генерал Джексон, как оказалось, был против. – Ответил Кастер. – Мятежники уже на берегу реки по эту сторону Йеллоу Бричиз Крик, и будь я проклят, если там остался хоть кто-нибудь, чтобы остановить их продвижение к мосту.

Красивое лицо Макклеллана побледнело настолько, что это было видно в красноватых лучах низко стоящего солнца.

- Тогда, это конец, - сказал он упавшим голосом; его плечи опустились, как будто на них лег тяжкий груз. – Говорю вам, капитан, это конец. Если Потомакская армия разгромлена, какая может быть еще надежда сохранить нашу республику целой и неделимой?

- Мы еще не побеждены, сэр! – Даже для самого Кастера, его ответ прозвучал пустым звуком, даже он не смог убедить себя в возможности иного исхода.

- Горит! – Закричал кто-то вдалеке. – Господи Иисусе, мост горит!

Это конец, - повторил Макклеллан. – Мятежники с самого начала имели над нами численный перевес.

Кастер удивился этим словам, но промолчал, а Макклеллан тем временем продолжал:

- Все пропало, пропало, говорю вам. После этого поражения Англия и Франция со всей определенностью признают Конфедерацию Южных Штатов, чего они так страстно желают. И даже этот фигляр в Белом доме, осел, который втянул нас в эту войну – даже он более не сможет притворяться, что существует какая-либо надежда на успешное ее разрешение.

У Кастера, убежденного демократа, было еще меньше уважения по отношению к Аврааму Линкольну, чем у Макклеллана.

- Если бы этот чертов республиканский негролюб не был бы избран, мы бы до сих пор оставались единой нацией и жили бы в мире. – Заявил он.

- После той катастрофы, которую его партия принесла Союзу, пройдет еще очень много времени до того часа, когда в Белый дом войдет следующий республиканец. – Ответил Макклеллан. – Это послужит мне некоторым утешением – не слишком большим, заверяю вас, капитан, но все же некоторым.

С северо-запада прискакал еще один из офицеров Макклеллана.

- Сэр, - крикнул он, не удосужившись даже слезть с лошади, - Лонгстрит навалился на наш правый фланг со всеми силами, а генерал Хукер – генерал Хукер, сэр – он ничего сделать не в состоянии! Он как будто контужен близким разрывом снаряда, сэр, но он не ранен.

Макклеллан скривил губы.

- В свою бытность в Калифорнии Джо Хукер был лучшим игроком в покер, которого знал этот мир, - мрачно произнес он, - до тех пор, пока ставки не поднимались до пятидесяти долларов. Вот тогда он ломался. Если он сломается сейчас, то…

Как это уже случилось на левом фланге, о дальнейшей судьбе правого фланга поведали звуки вспыхнувшей там ожесточенной перестрелки, сопровождаемой артиллерийской канонадой.

- Генерал Макклеллан, сэр, - сказал Кастер. – Хукер только что сломался.

Он начал перезаряжать свои револьверы, что само по себе было делом нелегким, поскольку в каждое отверстие барабана нужно было вложить пулю, насыпать порох и вставить капсюль. После того, как один кольт был заряжен, он потерял терпение.