Оставь надежду всяк сюда входящий - страница 13

Работа исполнительной службы по исполнению наказания известна еще со времен Христа. Я не буду описывать подробности распятия Бога стражниками. Я констатирую факты: вот такое было начало! И до сегодняшнего дня работники исполнительной службы по своей святости и бесчеловечности абсолютно ничем не отличаются от всех бывших до них!

Учреждения по исполнению наказания — это официальное произношение для общества, для заключенных это выглядит так: «Красный или черный лагерь!» Основная масса заключенных, естественно, предпочитает отбывать наказание в «черных лагерях». И причина всему этому — какие-то «привилегии», и само отношение администрации к заключенному также играет роль. Например, тот заключенный, который работает — это самый устраиваемый вариант для всех. Администрация охотно идет навстречу: предоставляет ему все льготы, поощрения и прочее. В «черных» учреждениях, как это ни странно, администрация придерживается прав человека. Но это заслуги самых зеков, а не гуманность правительства в лице администрации.

Представление у администрации касательно заключенных всегда было такое: 100 %-е подчинение заключенного: он должен безукоризненно выполнять все требования администрации. Но когда доходит до того, что нужно выполнять все требования, то ты начинаешь понимать, что требования их безграничны и если вовремя не останавливать руководство учреждения, то может закончится все плохо.

Вот и вся суть: в черных учреждениях заключенные сплоченно и организовано противостоят администрации в виде голодовок, суицидов, массовых отказов от работы. И причиной всему этому есть или питание, или не надлежащее медицинское обслуживание, или еще что-то. Ведь здесь ничего страшного, что заключенные начали требовать у администрации нормального питания в столовой. Но это уже «непокора», и уже есть повод для введения спецназа в «зону».

А при вводе спецназа, естественно, и трактовка другая. Никто же не станет говорить правду, по какому поводу произошло неповиновение. А как всегда, все слышат лишь одно: лицами, которых называют блатные, смотрящие и прочие, была организована в колонии массовая «непокора» среди заключенных в целях дестабилизировать действия администрации. Администрация всегда имеет такую возможность, имея доступ к средствам массовой информации, которые покажут под нужным углом информацию для общества, — чего никогда не будет у заключенных. И дальше уже доказать, что происходило при вводе спецназа в самой колонии — абсолютно невозможно! Но вы на минуточку представьте себе лицо двухметрового роста, которого назвали милиционером! И ему сказали, что ты можешь делать все что хочешь: «здесь закон — мы». Я лично не знаю таких заключенных, увидев которых, они бы сжалились. Мои глаза видели, как били безногих и боль-них различными заболеваниями. Разницы абсолютно никакой нет!!!

Департамент Украины по исполнению наказаний за все свое существование практически ничего не сделал для выполнения своих обязательств. Работая со спецконтингентом, работники Департамента все свои методы воспитания демонстрируют лишь через побои. Если в колонии полное отсутствие прав человека, то они называют это достижением. И вот, рассказать об этих «достижениях» — это и есть цель написания этой книги, которая, надеюсь, сможет стать для многих интересной.

Существуют в нашем государстве учреждение по исполнению наказания, которое на бумагах и благодаря вам, средства массовой информации, выглядит для общества и для отчета перед Европой просто образцовым: «Ни в сказке сказать, ни пером описать»! Наилучшая в Украине, соответствующая всем европейским стандартам Алексеевская исправительная колония (АНК) № 25, г. Харьков. Некоторые эти слова я слышал с трибуны Верховной Рады Украины от народного депутата Украины Владимира Стретовича. Мне довелось хорошо почувствовать на самом себе все «европейские стандарты», и вам, уважаемые граждане, хочу немножечко поведать. А вы, соседи по Европе, взвесьте, — это ваши стандарты или нет!?

Среди заключенных АИК-25 считается «королевой беспредела» под номером один. Вся жизнь заключенного, находящегося в этой колонии, превращена в один сплошной ад. В ней не существует ни малейшего права ни на что. Я как-то сидел в карцере с одним этапником. Так он мне рассказывал: «Знаешь, Паша, когда я переступил порог лагеря — такая красота! — и я про себя подумал: «Вот оно какое, истинное лицо дьявола!»