Осторожно — пума! - страница 12

Уголь разведали, подсчитали запасы, но разрабатывать пока не стали: трудно без дороги спорить с Огоджой. Прежде чем строить дорогу, нужно иметь топографическую карту. Так и бросили поселок, оставив на всякий случай сторожа с женой охранять склад, набитый продуктами и буровым оборудованием. В этом-то Стане и расположилась база нашей топографической партии. Геодезист — начальник партии, завхоз, принявший содержимое склада и поселок от «Углеразведки», молодой радист с радиостанцией, две жены топографов (одна — бухгалтер, другая — чертежница) и, наконец, повариха, она же прачка и уборщица. Топографы, рабочие, оленеводы и мы, географы, расходились по тайге создавать первую для этих мест топографическую карту.

В конце каждого месяца в Угольный Стан со всех сторон сходились оленеводы из полевых отрядов. Они привозили наши отчеты о выполнении планов съемки, получали руководящие указания и, наполнив пустые торбы продуктами, уходили обратно в тайгу. Угольный Стан был нашей полевой столицей и пределом мечтаний женатых топографов.

В конце августа, когда в наши, хотя и невысокие, горы в верховьях бассейна Огоджи приползли ночные заморозки, мой отряд встретился с отрядом топографа Михаила Ивановича Вершинина. Встреча в безлюдной и бездорожной тайге — радостное событие, тем более когда промокший приходит в давно стоящий лагерь. После обоюдного обмена новостями и производственным опытом разговор повернул на бытовые темы.

— Слушай, промерз до костей, нет ли чего выпить?

— Ничего не осталось.

— А НЗ?

Неприкосновенный запас медицинского спирта, положенный на каждый отряд, выдавался для борьбы с простудными заболеваниями после вынужденных купаний в здешних ледяных водах. Однако то ли потому, что купания были слишком часты, то ли из-за способности спирта быстро испаряться, но так или иначе спиртовые фляжки становились сухими чуть ли не сразу после их наполнения.

— Какой там НЗ! Еще в июне, как раз в мой день рождения, промокли вдребезги.

— Какое совпадение! Да что НЗ, мы уже второй день на одних рябчиках живем.

— Да и у меня сухари в позеленевшую крошку истолклись. Спички кончаются.

— Слушай, а ты послал отчет?

— Нет.

— Давай завтра возьмем по рабочему, одного оленевода, всех оленей и махнем на Угольный Стан. Ребята тут расчисткой просек займутся, а мы тем временем сдадим отчет, в баньке попаримся — второй месяц не мылись.

— Баня-то куда ни шло, и без того каждый день то ванну, то душ принимаем — дожди да броды замучили. А самое вредное — кусты похлеще всякого банного веника продирают. Ни одного дня за два с половиной месяца сухими не были, только и сушимся ночью. А вот по жене и по радио соскучился. Идем!

План с расчетом материальных сил, средств и обязанностей был составлен моментально. День туда, день обратно, день и две ночи на Стане. На пять уходящих по два куска сахара, по два сухаря или пригоршня сухарных крошек, табаку на десять папиросок. В лагере остается полторы пачки махорки, крупа, чай, соль на четыре дня, сухарной крошки — на два…

— Ничего, перебьетесь! В крайнем случае на рябчиков нажимайте, дробовики вам оставляем. С собой берем только карабин — вдруг медведь попадется.

— А спички? У кого есть спички?

У каждого обнаружилось от трех до семи спичек. Соединили все спички в две коробки. Сорок спичек остающимся, восемнадцать — уходящим. Кроме того, в моей сумке лежала почти полная коробка, завернутая в бересту. Об этом НЗ я никому не сказал, а возможно, даже и забыл в тот день. Остающимся посоветовал спичек не тратить, а поддерживать костер круглые сутки и уж во всяком случае прикуривать только от костра.

На следующий день, чуть забрезжило, сводный отряд отправился в путь. Утро выдалось ясное, солнечное после легкого заморозка. Впереди ждали нас двадцать пять километров бездорожной дальневосточной тайги. Тайга везде тяжела для ходьбы, а дальневосточная особенно. Идти по ней не соскучишься — путь насыщен острыми ощущениями.

Развлечения начались сразу же на мари. Она простиралась полосой в четыре километра между лагерем и Огоджой. Болото неглубокое, провалиться можно на полметра, редко на метр, не глубже. Ниже его подстилает окаменевший мерзлый слой грунта. Но вечномерзлый грунт делает воду очень холодной, а мох хранит холод, скупо пропуская солнечное тепло. Поверхность мари усеяна кочками. Чем ближе к ручьям и речкам, тем выше кочки, а вода глубже. Хорошо оленям — они «обуты» в меховую непромокаемую шкуру, а копыта раздваиваются на мягком грунте и не проваливаются наподобие лыжных палок. Другое дело мы. Обувь у нас хоть и резиновая, но с дырами. Как только мы получали спецобувь, так сразу же провертывали дыры около подошвы для того, чтобы вода выливалась свободно. На Дальнем Востоке, как ни берегись, все равно вода наполнит сапоги, а каждый раз разуваться и выливать воду невозможно — работать некогда будет.