Осторожно — пума! - страница 3

Такое представление уже не удивило нас. За трое суток пути, пока добирались на телегах по размытым только что прошедшими дождями проселкам, мы успели освоиться со своеобразным лексиконом забайкальцев. Впрочем, далеко не все было понятно в их разговоре. Такие предложения, как, например: «Аногдысь сундулой с братаном тянигусом хлыняли…» — понять без переводчика невозможно. В переводе же это означало: «Позавчера с двоюродным братом ехали мелкой рысью (трусцой) в телеге на лошадях по длинному пологому склону».

В некоторых районах южного Забайкалья живут потомки высланных Екатериной II староверов-раскольников. С тех пор эти русские люди сохранили многие старые обряды и обычаи, например запрет курения. Одежда их красочная, яркая, как в хоре имени Пятницкого, с расшитыми бисером кокошниками и пятью — восемью юбками у девушек, с длинными рубахами, подпоясанными матерчатыми поясами с кистями, и высокими вышитыми воротниками у мужчин. Речь их изобилует анахронизмами. Словечки же «паря», «язва», «однако» до сих пор вплетаются здесь в любую речь и в любом исполнении.

— Географы, — показал свою эрудицию, поправив возницу, геодезист.

Однако кроме названия он тоже толком не представлял, какую пользу от нас может получить отечественная геодезическая служба. Но при нас был циркуляр: «Обучить географов топографическому дешифрированию аэрофотоснимков; провести пятидневную практику по краткому описанию геологического строения, форм рельефа, вод, растительности, почв, грунтов, путей сообщения, чтобы впредь такие описания сопровождали каждый изданный топографический лист; вменить в обязанность географам составление этих описаний и заполнение топографических журналов».

Кроме топографического дешифрирования и заполнения топографических журналов, все остальные пункты циркуляра касались непосредственно вопросов учебных практик, которые мы проходили на первом и втором курсах за селом Воробьево, именно там, где теперь кончается территория нового здания Московского университета. Такое состояние дел воодушевило начальника партии.

— Отлично! Значит, вы сможете вести топографический журнал, а то ведь техников-топографов не обучали ни геологии, ни почвоведению, а журналы заполнять требуют, раз их напечатали.

И он для примера показал топографический журнал, заполненный техником-топографом и забракованный начальством.

Журнал представлял собой общую тетрадь в твердых корках. Каждая страница требовала множества сведений. На первой странице было напечатано «Геология» и оставлено около 60 строк для повествования о строении земной коры в данном районе съемок. В журнале же стояла буква Z, что означало честное признание топографа в некомпетентности по части геологического строения его участка. На нескольких страницах требовалось дать характеристику рельефа. Здесь всего на одной строчке стояло: «Рельефа нет». Очевидно, топографу попалась равнина. На следующей странице следовало дать сведения о почвах. И здесь была заполнена лишь одна строчка: «Почвы вспаханы». А вот о каких почвах — подзолистых или черноземных, грубоскелетных или суглинистых — шла речь, не было известно.

После ознакомления с такими записями и содержанием требований мы воспрянули духом и заверили, что заполним не только по одной строке, а по нескольку страниц на каждый раздел журнала, только бы посмотреть все это непосредственно в поле. Удовлетворенный начальник партии приступил к обучению нас основам топографического дешифрирования, то есть тому делу, в котором он «собаку съел», хотя лишь всего один год существовала аэрогеодезическая съемка в Советском Союзе.

Обучение шло успешно, начальник был доволен и начал хвалить район, вверенный ему для топографической съемки.

— Вам, надо сказать, повезло. Забайкальская тайга — это садик по сравнению с сибирской или, того хуже, с дальневосточной тайгой, куда попали ваши товарищи. Дождей тут мало. В болотах не утонешь. Заблудиться почти невозможно, имея такой прекрасный и исключительно точный аэрофотоматериал. Район весьма фотогеничен, и вы в этом убедитесь завтра же на практическом дешифрировании.