Осторожно — пума! - страница 43

И как только приходят людям в опасные моменты так быстро правильные решения. Не успели мы опомниться, как лодка оказалась чуть ли не в километре ниже по течению, а катер сидел на невидимом камне, дрожа от напряжения воды и мотора. Моторист внимательно осматривал днище. Оно уцелело. Течи не было. Злополучные пассажиры облепили борта, оценивая создавшуюся ситуацию. Когда до нас дошло, что мы пока не потонем, но сам катер с места не сдвинется, все загалдели, стали давать разные советы, строить планы спасения.

Впрочем, выбор средств и способов высвобождения из этого оригинального капкана оказался весьма ограниченным. Река в этом месте была широкой около полукилометра. Катер, как жук на булавке, сидел на ее середине, и четверть его длины висела в воздухе над перекатом. В такую позднюю осень на всей Бурее не было никакого судна и подплыть к нам, конечно, никто не мог. На борту остался только один шест. Он еле доставал до дна и не мог служить ни существенным упором, ни рычагом, который мог бы придать хоть какое-нибудь поступательное движение нашей посудине. Свинцово-серая ледяная вода крутилась в воронках. Она шумела, предупреждая о бесполезности попыток пуститься вплавь.

Лодка, прекратив свой стремительный бег, пристала к берегу. Там развели костер. Около него энергично жестикулировали трое, видно обсуждали план спасения нас. Но что они могли придумать существенное?

— Ну что ж, будем ждать, когда станет Бурея, — попытался кто-то шуткой поднять настроение.

— Только дождутся этого, видимо, наши скелеты. Видишь, потеплело и шуги нет.

— Будь это на море, сейчас бы ЭПРОН вызвали. А ведь в этой чертовой речонке ни один водолаз костей не соберет.

— У нас одно средство спасения — шест. Будем толкать, может быть хоть раскачаем.

Но за шест с трудом могли взяться только два человека, а это слишком мизерная сила для придания плавучести столь объемистой массе.

Из каждого положения есть два выхода. Один — ждать ледостава, а другой — просить Юноха рубить шесты и пускать по течению. Хоть пару-то поймаем, а уж тогда столкнемся.

— Бесполезное занятие, — пробурчал Чернявский.

— Однако не сидеть в самом деле здесь до ледостава. Что-то делать надо.

Я стал подавать сигналы Юноху. Кричать было бесполезно. Все звуки тонули в шуме порога. Очень жаль, что на географических, биологических и геологических факультетах не обучают сигнализации по азбуке Морзе, как на флоте. Яростно жестикулируя, я шептал необходимый приказ, стараясь внушить им наши мысли и решение. Идите, мол, вверх, рубите слеги и пускайте по течению, мы будем ловить.

На берегу нашу сигнализацию поняли совсем не так, как мы предполагали. Они выгрузили бочку, привязали к лодке веревку и потянули ее через перекат. Мы поняли, что они хотят сами доставить нам шесты.

— Они же идут на гибель! — закричал Чернявский и стал отчаянно давать запрещающие знаки. Он был еще под сильным впечатлением летних аварий, в одной из которых сам чуть не потонул в Нимане. Однако на берегу то ли не поняли, то ли не захотели выполнять последнюю сигнализацию.

Затащив лодку приблизительно на километр выше переката, техники нарубили шесты, нагрузили ими лодку и пустились в рискованный путь. Лодка быстро росла, приближаясь к нам. Недалеко от водоската ее стало сбивать течением дальше, в следующие от нас ворота между камнями, несмотря на отчаянные усилия гребцов и рулевого. Дальнейшее произошло в несколько секунд. Стукнувшись о камень боком носовой части, лодка накренилась, зачерпнула воду, все шесты нырнули в водоскат и сразу же оказались далеко впереди.

— Все! — вырвалось у многих.

Мы были уверены, что люди последуют за шестами. Но тут произошло нечто невероятное. Падая в воду спиной вперед, Юнох вдруг сделал конвульсивное движение, как кошка, сброшенная с высоты, перевернулся в воздухе и выпрыгнул на камень среди буруна. От его резкого толчка лодка замедлила стремительный бег, выровнялась. Течение прижало ее к камню. Повернувшись вокруг него, никем не управляемая, лодка нырнула в бурун вниз носом.

Увидев, что лодка цела и уже готова ускользнуть от него, Юнох, не успевший еще укрепиться и приобрести равновесие на ничтожной поверхности камня, сделал прыжок, которому позавидовал бы сам Тер-Ованесян. Началось состязание лодки и человека. Оба они описывали красивую дугу. Человек почти настиг лодку. Но… его тело в ватнике и валенках скрыл от нас бурун. Все искали глазами, где покажется тело Юноха. Однако он успел схватиться рукой за корму. В следующее мгновение корма резко дернулась вниз, и как бы со дна реки, как шарик, привязанный на резинку, человек одним толчком очутился в лодке. Он сразу же схватился за руль, как будто и не выпускал его из рук. Никто не ожидал такой оперативности от обычно медлительного эстонца, которого многие считали тугодумом.