Осторожно, в джунглях засада! - страница 18

— А бананы и вовсе сгниют нынче, — горестно размышляет Оладеле, — агенты компании наотрез отказались скупать их даже за бесценок. Я не разбираюсь в мировых ценах, но знаю твердо: мне теперь уже никогда не удастся переселиться в новую хижину и послать детей в среднюю школу.

Сони и его большеглазая сестренка Кристина прижались к отцу.

Совсем по-взрослому, трогательно успокаивал Сони отца: «Нас ведь может послать в школу деревня».

— Да сынок. Конечно, сынок, Оладеле накрыл ладонью курчавую головку. И объяснил нам: — Есть у нас, жителей джунглей, обычай — раз в году жертвовать часть урожая обществу. Мы продаем его, а на выручку посылаем учиться самого способного мальчика или девочку из этого селения. У нас, в джунглях, существуют очень хорошие, благородные обычаи и законы, потому что без взаимной выручки в беде, без гостеприимства и чувства родства мы не выстояли бы.

Благородные законы джунглей… Да, именно так выразился Оладеле, нигерийский крестьянин. Хорошие, человеческие законы джунглей. Есть и другие законы, их принесли в Нигерию колонизаторы. Это звериные законы наживы и грабежа, расизма и разбоя. Капиталистические джунгли с их правом сильного — вот главный враг Оладеле и его соотечественников. Ведь разоряет их, похищает плоды их труда «Юнайтед Африка компа-ни» — могущественная английская монополия, сказочно разбогатевшая на грабеже африканцев.

Это агенты «Юнайтед Африка» оставляют гнить бананы и апельсины, сулящие компании невысокие прибыли. Зато они охотно скупают за бесценок какао-бобы, чтобы отправить их в Англию и затем втридорога продать какао тем же африканцам. Нигерия, второй в мире производитель какао-бобов, вынуждена закупать — и где? — в Англии какао и шоколад. Все по закону — по закону империалистических джунглей.

…Как бы ни отличалась природа Западной Африки от Восточной и Северной, а судьбы у ее людей в сущности одни. Даже колониальные хозяева были общие. И работорговцы в одно и то же время охотились за кенийцами Момбасы, ганцами у Кейн-Коста и нигерийцами у берега, который так и был назван Невольничьим. Народы Судана. Кении, Ганы, Нигерии прошли через одни и те же испытания.

Имя у речки совсем русское — Ива. А отражаются в ней не плакучие ивы, а взъерошенные кокосовые пальмы, неприступные г исполины — бархатные деревья. После полноводного, экзотического Нигера Ива не смотрится. И все же именно ради нее проделан путь в восемьсот километров от столицы в глубь Нигерии.

Речка дала имя шахте. «Ива вэли майнз» — «Рудник долины Ивы». Вдоль реки — полотно узкоколейки. Слева — бетонная стена, справа — обрыв.

Идем вдоль полотна. Возле тяжелых, выщербленных балок мои спутники останавливаются, снимают шахтерские каски. Оспинки изрыли дерево, изрешетили камень. Свинец.

— Это случилось здесь.

Хизекайя Уба, как и другой ветеран Оду Озуде, как почти все горняки шахтерского города Энугу, говорит только на языке ибо. Переводит на английский служащий шахты — Экеово.

— Это произошло здесь, — повторяет Уба. — Тут был вход в шахту. Теперь его завалили, но тогда тут был вход. Они залегли на том берегу Ивы, на крутом склоне. Экеово поясняет: «они» — это английские солдаты. Каратели.

— А мы, горняки, стояли здесь. Первый раз в жизни мы никуда не спешили, не торопились нырнуть в черный склеп, чтобы провести там тринадцать часов. В тот день, 19 ноября 1949 года, в языке ибо появилось новое слово — «забастовка».

В этот день, рассказывает Хизекайя Уба, в нашем языке появилось новое слово — «забастовка»

Оду Озуде дополняет рассказ Уба:

— Нам, горнякам-африканцам, за каторжный труд платили меньше трех шиллингов в день. Если бы мы были рабами, то и тогда хозяевам-англичанам пришлось бы тратить на наше питание значительно больше. Наши семьи и мы сами пухли от голода. Мы пришли в город Энугу, к зданию правления шахт — Уди Сайдинг холл. Все, что мы требовали, это хоть немного повысить нищенскую плату. Хозяева прогнали нас. Тогда все семь тысяч горняков Энугу решили не спускаться в шахты.

…В три часа взвод английских солдат из колониальных войск залег на крутом берегу Ивы. И как раз напротив, вот здесь, где мы стоим сейчас, собрались безоружные шахтеры. Они хотели изложить свои требования управляющему «Ива вэли майнз» англичанину Гардлу. Он вышел к ним. Вернее, поднялся во весь рост на том, другом берегу Ивы и прорычал: «Или вы очистите вход в шахту сами, или я прикажу стрелять».