Осторожно, в джунглях засада! - страница 7

— А что же вы требуете взамен? — перебил я англичанина.

— Только одно — не вступать в профсоюз, не общаться с голытьбой и смутьянами. Вырастить эту элиту, триста образцовых рабочих, стоило нам немалых средств, мы их не намерены выбрасывать на ветер, — веско заявил англичанин.

Тут не стоит, видимо, пересказывать, как переменился управляющий, убедившись в отсутствии «белой» солидарности. Он раздраженно разрядил весь свой обширный запас антисоветчины и примолк только тогда, когда я поинтересовался, высказывается ли он как подданный ее величества или как гражданин Кении (большинство англичан приняло кенийское гражданство).

Достаточно наэлектризованные, вошли мы на территорию завода, где тени от гигантских цистерн падали на пальмовую рощу. Под взглядом управляющего рабочие съеживаются, отвечают односложно. Да, их обучали профессии больше года бесплатно, предварительно отобрав тех, кто успешно закончил школу. Да, фирма предоставляет комнаты за умеренную плату. Заработок? В порту грузчик за неделю не получит столько, сколько оператор здесь за день.

Под взглядом управляющего рабочие съеживаются…

Много ли таких выгодных мест? Нет, в Момбасе это — единственное. Каждый за него держится. Ведь повсюду безработица. Профсоюз им не нужен — они всем довольны. Чему их обучали? Нет, не только будущей профессии. Им рассказывали и о политике.

Управляющий поощрительно кивает.

— Что мы узнали, например, о Советском Союзе? Там нет свободы, даже детей отбирают у родителей, всех иностранцев арестовывают.

И вдруг протискивается к нам парень и спрашивает:

— Скажите, а верно, что в Москве бесплатно готовят инженеров в университете имени Лумумбы?

У англичанина отвисает челюсть. Имя Лумумбы тут явно крамола, а слово «Москва» — это уже бунт.

— Как попасть в Москву? — продолжает оператор. Нам, советским людям, приходится выступать в Африке перед большими аудиториями, на пресс-конференциях, перед микрофоном. Но не скрою — никогда я с таким удовольствием не рассказывал о нашей стране, как в тот день, в Момбасе, одному человеку, одному-единственному. Управляющий трижды сердито напоминал моему собеседнику, что у нас нет времени. А он все расспрашивал — о спутниках и Асуане, о советских технических училищах и техникумах.

Здесь, в Момбасе, могущественный концерн задумал поймать в засаду этих африканских парней. В инкубаторе с искусственным климатом должна была вылупиться элита, будущие штрейкбрехеры, опора монополий. Но и здесь неспокойно.

…Тропическая ночь окутала Момбасу. А на перекрестке все еще оживленно торгуют ее чудесные гавроши. Гигантские бабочки обжигаются о газолиновые коптилки уличных торговцев. Из старого порта доносится гудок работяги-катера.

Зловещей тенью легла на Южный Крест громада форта Йезус. Неумолчно бьет родник — Фонтан независимости.

Зловещая громада форта Йезус.

Момбаса — это уже южное полушарие. Чтобы попасть оттуда на Белое Нагорье, надо, пересечь экватор. Когда рассказываешь об экваторе, обычно перебивают вопросомз «Как там переносится жара? Не случалось ли ударов?» Нет, ни солнечных, ни тепловых ударов не было. Вот простудиться на экваторе довелось — что было, то было. И не со мной первым случилось — в Восточной Африке на экваторе обычно ветрено, дождливо и холодно. Рядом на отрогах горы Кения — снег. А знаете, как переводится название кенийской столицы? Найроби — значит «холодная вода». Даже днем приходилось кутаться в свитера и плащи, а многие африканцы носят пальто, вот что значит нагорье. В гостинице на экваторе в каждом номере пышет жаром камин. У него отогреваешься от тропического холода.

Экватор… Сама природа соорудила на экваторе величественный монумент — гору Кению. Но туристы предпочитают фотографироваться у бетонных обелисков с надписью: «Экватор». И мало кто обращает внимание на стоящую рядом неприметную дощечку с фамилией «Эггит». От нее на много миль тянутся колья, перевязанные колючей проволокой. Она ограждает земельные владения мистера Эггита. Шесть раз я пересекал экватор и неизменно видел такие таблички, менялись только имена: Эггит, Коул, Макгрегор. Экватор был куплен, он принадлежал плантаторам.