Острог на Печоре. О государевой крепости, протопопе Аввакуме и его соузниках - страница 41
Но нападения на Пустозерский острог не прекратились. Архивные документы свидетельствуют, что они совершались «карачейской самоядью» в 1712, 1714, 1719, 1720―1723, 1730–1731 и 1746 годах. Для отражения этих набегов посылались навстречу восставшим «в различных партиях команды солдат Пустозерской роты с придачей по несколько человек тамошних крестьян и самоедов».
27 декабря 1730 года «карачейский самоедин роду Нем Вангасов» сообщил в Пустозерскую канцелярию о том, что «карачейская самоядь» разных карачейских родов под предводительством Паломы Танабина в большом количестве идет с востока Уральских гор в Пустозерский уезд «для грабежа оленей и пожитков русских людей».
Для подавления и поимки восставших «карачейских самоедов» в тундру был послан отряд солдат численностью пятьдесят человек, а в помощь мобилизовали «из пустозерских жителей двух переводчиков и несколько крестьян и для лучей поимки — Пустозерских ясачных самоядцев лучников двести шесть человек». Руководил операцией подьячий Савва Дрыгалов, в распоряжение которого были приданы также «сержант Архангелогородского полка восьмой роты Афанасий Шарапов и два капрала».
10 января 1731 года Савва Дрыгалов донес в Пустозерскую воеводскую канцелярию, что им поймано в тундре карачейских самоядцев-лучников пятьдесят семь человек. По сообщению от 7 марта 1731 года, в Пустозерском остроге под строгим караулом содержалось девяносто человек воровской карачейской самояди.[122]
Нужно заметить, что нападение «карачейской самояди» на Пустозерский острог было обусловлено также тем, что здесь в качестве амонатов-заложников содержались и их соплеменники. Их обманным путем заманивали или насильственно доставляли сюда с помощью казаков в качестве гарантии покорности всех остальных ненцев и уплаты ими ясака.
Заложников, закованных в цепи, содержали под охраной в специальных избах при остроге. Поэтому нередко ближайшие родственники и соплеменники амонатов объединялись в отряды и, вооружившись луками, стрелами, копьями и арканами, нападали на острог с целью освобождения своих соплеменников.
Многих ненцев, участвовавших в нападении на Пустозерский острог, после поимки вешали на мысе, расположенном на противоположной от Пустозерска стороне Городецкого озера, отчего этот мыс был назван Виселичным.
По преданию, на мысе повесили более тысячи восставших ненцев. В качестве виселиц использовали росшие здесь вековые лиственницы. В начале нашего века здесь оставалось еще несколько таких лиственниц. У одной из них сфотографировался архангельский губернатор Иван Васильевич Сосновский, посетивший Пустозерск в 1910 году. Такая фотография имеется в фондах Ненецкого окружного краеведческого музея.
Лихоимство
Пустозерские правители допускали произвол, «чинили неправду» и по отношению к пустозерским крестьянам, занимались незаконными поборами и вымогательством.
Земский целовальник Ижемской и Усть-Цилемской слободок Григорий Терентьев в своей челобитной, отправленной царю в 1660 году, от имени всех крестьян жаловался, что весною «противо льду» в сопровождении двадцати стрельцов пустозерские воеводы, останавливаясь в Усть-Цилемской слободке, «емлют» с крестьян за ремонт своих судов и подвод. А приехав в Ижемскую слободку, живут там до самого «заморозку и подводчиков емлют человек по тридцать и болше, а всякому человеку даем с миру… по рублю и по сороку копеек и болше… Да они же, воеводы, живучи в Ижемской слободке, у приказчиков у приезжих людей закупают хлебные запасы пудов по сот по пяти и по шести и увозят в Пустозерской острог в наших судах и на наших подводах… и до Пустозерского острогу водяным путем не доезжая, тут наши суда и кочи погибают и назад не доходят, и в том нам сиротам чинятся убытки великие… Да они же, воеводы, емлют стрелцам за подводы денги болшие, да мы же, сироты твои, тех пустозерских стрелцов волочим на чунах на себе. Да они же, воеводы, приехав в Ижемскую слободку, нас, сирот твоих, бьют и мучают и в темницу сажают и в железа куют и за приставы дают и застраживают…».
Далее в той же челобитной написано и о том, что бывший пустозерский воевода Дмитрий Жеребцов «за два лета… взял с нас, сирот твоих, со всего миру: в перво лето взял денгами и мягкой рухлядью, да на наем подвод сто девяносто три рубли, а на второе лето взял с нас, сирот твоих, двести двадцать пять рублев сверх судов. А за што с нас, сирот твоих, [взял], мы тому не ведаем». А нынешний воевода Федор Неелов в прошлое «лето съел семнадцать быков и коров, да двадцать пять баранов… Да он же, воевода Федор Неелов, ис твоей, государь, казны с кружечного двора взял восемнадцать ведер вина, а денег не дал, а то государево вино было в Ижемской слободке. А мы за тою винною усушку платим миром и ныне твои, государь, кружечные дворы в Ижемской и Устьцилемской слободках стоят без вина».