Острог на Печоре. О государевой крепости, протопопе Аввакуме и его соузниках - страница 40

Власти сурово расправлялись с восставшими ненцами. Царь Михаил Федорович приказал вешать воров-самоедов по пяти и шести по дорогам, чтобы другим неповадно было.[118]

Несмотря на столь жесткую кару, ненцы продолжали борьбу, нападения их на Пустозерский острог и погромы «государевой ясачной казны» не прекратились.

В одной из челобитных, написанной от имени всего посада, пустозерский земский староста Федор Кашпиров сообщает, что «ясачная окологородная и тундряная самоядь в Пустозерский острог… с ясаком не приехали, потому что в прошлом, во 169 (1661. — Н. О.), и в нынешнем, во 170 (1662. — Н. О.) году та самоядь… заворовали у нас, сирот твоих пограбили, и оленишко наши отогнали, и хлебные запасы на дорогах пограбили, и повозили и впредь та самоядь похваляется на нас сирот твоих убийством».

В этом набеге участвовали ненцы пяти родов: Тысиня, Валей, Лохей, Выучей и Ванюта. Судя по челобитной и перечню участников набега, это был хорошо организованный, крупный поход. Ненцы разграбили посад.

Зимой 1663 года Пустозерск вновь подвергся нападению ненцев. На сей раз воеводе и служивым людям не удалось укрыться за стенами острога. Нападавшие Пустозерский острог, взяв, сожгли, воеводу и всех служивых людей убили.

Осенью 1663 года нападение ненцев повторилось. В челобитной пустозерских посадских людей сообщается, что на сей раз нападению ненцев подвергся олений обоз, в котором «мезенец Микифор Хлябин с товарищи» вез «из Пустозерского острогу… государеву казну: морского промыслу и серебряные руды и с тоя казною… государевых кречатьих помытчиков и кречати».

Недалеко от Окладниковой слободы на Мезени на обоз напали ненцы «рода Тысыни и рода Ванюты». И как сообщается в челобитной, «из-под той государевой казны самоеды… пограбили у нас, сирот твоих, тридцать оленей, и теперь мы, сироты твои, в Пустозерском остроге на посаде сидим от них, самоядцев, в осаде и помираем голодной смертью и на свои летние жиришка разъехатца не смеем». Посадские люди жалуются, что «подвод возить стало не на чем» — всех оленей ненцы отогнали, а воеводы, не сумевшие в нужный момент помочь посаду, требуют подвод, чтобы разъезжать «по ту ясачную самоядь» для сбора ясака.[119]

После таких набегов ненцы не ездили в Пустозерский острог по нескольку лет, избегая уплаты ясака и мести со стороны посадского населения и гарнизона. В той же челобитной пустозерцы сообщают, что «та ясачная самоядь роду Тысыни, Войлеев и Лохеев твой государев Пустозерский острог объезжает окольными дорогами и ездит в Окладникову слободку и вверх по Мезени и в Устьцилемскую и Ижемскую слободки, а в Пустозерском остроге не бывает».

От нападения ненцев страдали не только крестьяне Пустозерского посада, но и крестьяне других поселений Пустозерского уезда.

Вот, например, что писали в 1670 году в своей жалобе царю усть-цилемские и ижемские крестьяне: «В прошлом 177 (1669. — Н. О.) году и в нынешнем 178 (1670. — Н. О.) тундряная ясачная самоядь заворовалась, всех оленей у нас… отгонила, а звериного и рыбного промыслу не было, да и ходить мы… ни на какие промыслы не смеем, бояся тундряной воровской самояди разгрому и грабежу и смертного убийства, что они самоядцы по летним и зимним жирам (поселкам) скот, коровы и кони, прибили и по промыслом грабят и смертным убийством побивают».[120]

В 40-х годах XVII века при нападении на деревню Лабожскую ненцы разорили и разграбили пять хозяйств, при этом ими было побито и похищено четыре лошади, двадцать три коровы, девять нетелей, четыре телки и семь быков.

Зимой 1668 года на Пустозерский острог совершила нападение «карачейская самоядь», отличавшаяся особой воинственностью. О последствиях этого нападения нам ничего не известно.

Слабо вооруженная немногочисленная команда Пустозерского острога, большей частью находившаяся в разъездах по служебным делам, не могла дать отпор нападавшим. Поэтому в 1669 году из Холмогор в Пустозерский острог по указу царя были направлены «500 стрелцов со всем строем для прихода войною карачевской самояди и остяков на Пустозерский острог», а до прибытия стрельцов воевода должен был «от воровской самояди жить бережно… чтоб их до Пустозерского острогу не допускать».