Острог на Печоре. О государевой крепости, протопопе Аввакуме и его соузниках - страница 6

По зимнику через тайболу, оставляя за собой узкую санную тропу с глубокими выбоинами, ухабами и раскатами, шли в Пинегу и Архангельск обозы, груженные рыбой, мехами, шкурами, салом морского зверя и другими товарами, которыми был богат Печорский край. Этим же путем, трясясь и чертыхаясь, ехали чиновники, направляясь по делам службы в забытый Богом Запечорский край.

К этому тракту примыкал и зимний тракт Мезень — Усть-Цильма. Он начинался в Окладниковой слободе на Мезени. До станции Большенисогорской он шел вверх по реке Мезени через станции Заозерская, Дорогорская, Палугская, Бугаевская (Юромская). От станции Большенисогорской зимник пролегал по тому же пути, по которому проходил тракт с Пинеги до Усть-Цильмы. Общая протяженность тракта Мезень — Усть-Цильма составляла 603 версты, в том числе от Мезени до станции Большенисогорской — 135,5.

По зимнику через Вожгорскую тайболу в декабре 1856 года проезжал с Мезени в Печорский край известный русский писатель-этнограф Сергей Васильевич Максимов. Он писал, что «приводилось чаще опрокидываться: повалится кибитка на бок, зарывшись до половины в снег, и протащится таким образом вперед до той поры, пока не услышит форейтор-ямщик задыхающегося голоса из кибитки, вопиющего о пощаде и помощи. Соскочит он с лошади, кое-как поставит сани на копылья и в сотый раз удивится причине такого злоключения, промолвив: „Со всеми, почесть, начальниками эдак-то!“.»

Станционные низенькие полуразвалившиеся избушки-кушни, где меняли лошадей, «черные снаружи, с двумя маленькими дырами вместо окон», из которых валил «не пар, а горький дым», выглядели довольно уныло. А их обитатели — кушники, оборванные, грязные от копоти и дыма, прибитые одиночеством и нуждой старцы, производили жалкое и мрачное впечатление на проезжающих.[8]

Зимний тракт Усть-Цильма — Пустозерск проходил через станции Хабарицкая, Бугаевская, Лабазская, Шишеловская, Климовская, Шапкинская, Щучья, Тошвинская, Великовисочная и Пылемская. Общая протяженность его составляла 253 версты. Расстояние пути, проходившего через Вожгорскую тайболу, составляло от Архангельска до Пустозерска — 1104,5, а от Мезени — 856 верст.

Печорский тракт. В 1891 году Усть-Цилемская, Ижемская и Пустозерская волости выделились из Мезенского уезда в самостоятельный Печорский уезд. Он был самым богатым уездом Архангельской губернии. В связи с этим было принято решение о строительстве Печорского тракта — прямой дороги от Койнаса до Усть-Цильмы через Печорскую тайболу. Строительство грунтовой дороги было начато в 1892 году. Руководить работами поручили чиновнику по крестьянским делам Мезенского уезда Попову и исправнику Печорского уезда Соломко.

На строительство этой дороги привлекли сотни мезенских и печорских крестьян со своими лошадьми и подводами. Крестьяне, живя в шалашах и палатках, питаясь впроголодь, работая в неимоверно трудных условиях, за год с небольшим построили дорогу. Через два года после начала строительства открылось летнее движение по этому тракту. В Печорской тайболе, через которую он проходил, построили 10 станционных домиков, на которых содержалось по четыре почтовых лошади. Это были станции Касамская, Нижнесульская, Фоминская, Верхнесульская, Борковская, Сенская, Валская, Фатеевская, Усть-Мыльская, Усть-Усинская.

Открытие нового тракта имело большое значение для развития Печорского края. Он стал основной торговой и почтовой артерией, связавшей Печору с Архангельском, Пинегой и Мезенью не только зимой, но и летом. Зимний тракт на Усть-Цильму через Вожгорскую тайболу и Ямозеро был закрыт. Но тем не менее им еще продолжали пользоваться вплоть до 20-х годов нынешнего столетия, в основном для вывоза рыбы с Ямозера.

Участок Печорского тракта на территории Мезенского уезда, строительством которого руководил Попов, проходил в обход топей, по более сухим и ровным местам.

Совсем другую картину представляла вторая половина тракта — от Усть-Цильмы до станции Борковской. Исправник Соломко переложил ответственность за строительство этого участка дороги на подчиненного ему урядника, а вырубку леса и корчевание пней сдал подрядчикам. Последние, пользуясь отсутствием контроля, ради личной выгоды выбирали для трассы места, где лесу меньше, — по тундре и болотам. Настил тонул, и лошади по брюхо вязли в трясине, в результате чего проезд был очень трудным и утомительным. Так продолжалось несколько лет.