Остров Женщин - страница 5
Нетленная богиня красоты?
Ты никаких там кладов не откроешь —
На малом островке, мне говорят.
Но занят я не поиском сокровищ,
Я все-таки поэт, а не пират.
Легенды о любви живут столетья,
Любовь превыше кладов и наград,
Она дороже всех богатств на свете,
Я все-таки поэт, а не пират.
Когда б хотел я нынче быть пиратом,
Не брал бы корабли на абордаж,
А вез на рынок дыни и гранаты,
Взбивая цены и впадая в раж.
Среди пиратов сухопутных связи
Завел бы я — всем родич и кунак —
И промышлял бы на оптовой базе,
На винзаводе разбавлял коньяк.
Есть, правда, и пираты-стихотворцы,
Творцы халтурных песен, пошлых од.
Ни бога нет в душе у них, ни черта,
В их доме совесть Золушкой слывет.
Их жалкий облик равен их писаньям,
Давно раскрыта их пустая суть.
Мы ни читать их, ни судить не станем,
Продолжим лучше наш неблизкий путь.
Рожденный в климате высокогорном,
Я рядом с облаками подрастал.
Кругом, как волны каменного шторма,
Куда ни глянь — крутые скаты скал.
Я не Кортес, чтоб в поисках наживы
В открытый устремляться океан.
С высот орлиных, с ледяных обрывов
Следит за мною зоркий Дагестан.
Где б ни был я, он всех на свете ближе,
Он мне во всем сопутствует всегда,
И если я кого-нибудь обижу,
Я оскорблю родной аул Цада.
Я не взращен для низкого обмана,
За золото стекляшкой не плачу,
В чужом дому хозяйничать не стану,
В ответ на стрелы пулю не пущу.
Я — рыцарь без кольчуги и забрала,
Защитник всех на свете матерей,
Срывать не стану черные кораллы
У индианок с лебединых шей.
И украшенья из ракушек хрупких
Не отниму — я не за тем пришел.
Что каравелла! Мне и малой шлюпки
Не предоставит ни один престол.
Ведь я вовек не принесу доходов
Казне, менялам и ростовщикам.
И, возвратившись из своих походов,
Островитян далеких не предам.
Я не продам вас никому, индейцы,
На рабство никого не обреку.
Кортесов многих гнусные злодейства
Кавказ мой видел на своем веку.
Немало знал он горя и печали,
Не раз я слышал от отцов, как встарь
Аулы наши в пепел превращали
И шах персидский, и российский царь.
Пандур старинный — дедовская лира —
Мое оружье. Я непобедим.
С индейцем раскурю я трубку мира,
Лишь песнями я обменяюсь с ним
3
…Так думал я той ночью. Небу вторя,
Вода внизу светлела что ни миг.
И суша вдалеке возникла вскоре,
И я к иллюминатору приник.
Снижение. Примолкшие моторы.
Забрезжил город, услаждая взор.
Спросил я стюардессу: — Что за город? —
Она сказала: — Мехико, сеньор!
Уже помчался лайнер по бетону,
Подъехал трап, и вот уже в упор
К моим губам ледышку микрофона
Приставил расторопный репортер.
Так на шампуре щедрую закуску
Нам подают, подносят полный рог.
И я, кавказец, произнес по-русски
Подобье тоста, произнес, как мог:
— День добрый, Мексика! Цвети и здравствуй.
Сегодня я признателен судьбе
За нашу встречу. Если мне удастся,
Я расскажу стихами о тебе.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Мексика живет в моей жизни, кочует в моей крови, как маленькая заблудившаяся орлица.
Пабло Неруда
1
Сияло солнечное побережье,
И, как мгновенья, пробегали дни.
Ко мне в окно врывался ветер свежий,
Что нашему каспийскому сродни.
Со мной дворцы и храмы говорили,
Как люди, всей шумихе вопреки,
Вдоль пышных авенид автомобили
Ползли, как разноцветные жуки.
В отеле дверь вращалась неустанно,
Приезжие сновали взад-вперед,
Теснились на тележках чемоданы,
Не иссякал людской водоворот.
Разноязычный гомон — день в разгаре.
Пестры наряды — кто во что одет,
Тут пончо, джинсы, сари, ткань «сафари»,
Тут замша, кожа, хлопок и вельвет.
Мы нарасхват — и ездим и летаем,
Торопимся с приема на прием,
А список наших дел неиссякаем,
И мы себе поблажки не даем.
Визиты, совещания, дебаты,
Каскады тостов, череда речей,
Сенаторы, министры, депутаты,
Толпа секретарей и толмачей.
Под пышною парламентскою кровлей,
За длинными столами разместясь,
Толкуем о культуре и торговле,
Крепим взаимовыгодную связь.
У нас расписан каждый вдох и выдох,
Заранее размечен каждый час.
Сеньоров посещаем сановитых,
Корреспонденты навещают нас.
Пресс-конференции. Опять вопросы.
Записки, адресованные нам.
(А где-то пошатнулся трон Сомосы
И выдворил захватчиков Вьетнам.)
Еще вопрос из тех, что в завершенье
Привычно возникает всякий раз:
— А каковы, скажите, впечатленья
От посещенья Мексики у вас?