Освобождение - страница 6

Наконец, молодой человек, кого-нибудь шлепнувший, непременно приводит в состояние экстаза благодарных зрителей из ментовки. Точнее, не из поганой конторы в серой форме (у-у, суки! Всех бы в нужнике перетопил, если б только так нужник, как суть человеческого существования, не уважал), а наиболее ее приличной части, с вкрадчивым кошачьим именем и такими же когтями. А может и гепеу, пардон, фесебе подключат. Те, к которым я должен по идее обращаться («Окропить помещение! И пять мотоциклов с пулеметами!») за поимкой вампиров и наркоторговцев могут, меня послушав, и в дурдом упечь, а то, что еще веселее, и им же в руки сдать, чтобы поступили со мной по их усмотрению. Еще враги. Это три.

Бывает. Восемь бед — один ответ. И еще: сменить обойму и каждой беде — контрольный в голову.

Для устранения всех неприятностей с законом, буде таковые возникнут, я изобразил средне потертое, как после года-двух использования, удостоверение лейтенанта Особого отдела Службы внутренней безопасности ФСБ. Не знаю, есть ли в природе такие отдел и служба в ФСБ, но звучит чрезвычайно таинственно и угрожающе. Авось ментов пару раз прокатим.

В своем мире я привык спать с оружием, поэтому надо было чем-то обороняться в вашем, чужом и враждебном. Я остановил выбор на ТТ. Безотказная, простая, хоть и тяжеловатая, артсистема с хорошим боем (насколько помню, редкий бронежилет держит пулю ТТ), правда, останавливающее воздействие низковато. Но этому я готов помочь. Очень распространенные на черном рынке и дешевые патроны.

Свою пагубную роль сыграли въевшиеся в сознание боевики с ливнями гильз из затворных окон и платками неяркого дульного пламени. Я привык к фонтанам штукатурки и вою компактных «Узи» и «Ингрэмов». Чтоб темп стрельбы — так 1200 в минуту, чтоб магазин — так на 32 патрона, и разрывными, разрывными от бедра, веером… Короче, переделал я ТТ, простите, если сможете, товарищ Токарев. Магазин распух до 13 патронов, а ствол на два пальца выпер вперед. Я радостно ловил ухом четкие щелчки автоматики пистолета, когда увесистая железяка, пометавшись своим красным глазом, растущим из-под полуметрового глушителя, по дальней стене, с сытным чавком выплевывая гильзу, дернувшись, вставляла новый патрон на место только что отстрелянного. Думал я этот шедевр часа полтора, прежде чем он соткался из воздуха.

Может, жить по тысяче лет и хорошо, но уму-разуму это не учит. «Повелитель всего мира» любезно подарил мне тетрадочку (а я, дурак, еще отказывался), по прочтении коей и небольшого сеанса углубленных логических размышлений пришел я к трем выводам: вся кровососущая братия явно не переносит серебра в крови, полной кровопотери и солнечного света, скорее всего ультрафиолета. Вот и получились пульки: серебряная рубашка, внутри — залитый свинцом тяжеленный вольфрамовый сердечник, на носу — герметично закрытая пластиковым колпачком экспрессивная полость с начинкой из шестнадцати миллиграмм метацианида. Этой дряни, ей-ей хватило бы миллиграмма на ведро воды, чтобы рюмкой слона завалить…

Яд для вампиров мог быть как острая приправа, но вот серебро точно должно устроить им язву желудка. Для простых смертных это было бы опасно: пули получились тяжелые, с двадцати пяти метров пробивали в сосновом бревнышке здоровенную дырку насквозь, выдавая с той стороны фонтан мелкой щепы, в мясе разворачивались в нехилый цветок, ах, нет и нет на меня Гаагского трибунала… а из экспрессивной полости сыпался цианид. Пороху пришлось немного навесить, чтобы выплюнуть такую увесистую пулю. После обоймы, отстрелянной без глушителя, Венусе пришлось кричать, чтобы я услышал ее сквозь звон в ушах, а рука звенела от отдачи и тяжести оружия…

— Может, тебя взять с собой что-нибудь поосновательней? — пробормотала она, вертя в руках тяжелую штуковину, — у тебя же есть «Узи».

— У меня может быть и авианесущий крейсер, если честно. Только если я буду катать за собой танк на веревочке, милиция этого не оценит. И потом, представь, какой будет конфуз, если я буду надеяться на автомат, а он возьмет и расползется в ничто через секунду после перехода.