От края и до края. Сказки народов Советского Союза - страница 27

Царская дочь так и ахнула.

— Ты кто такой? — спрашивает. — Как пришёл? По какому случаю?

Иван и говорит:

— Так, мол, и так, ваш батюшка, наш царь, приказал для подкрепления кавалерию ему привести. Два дня я в пути, а к завтрему уже на месте надо быть. Так что прикажите сей же час сбор объявить, чтобы лишней проволочки не было.

А царская дочь не верит Ивану.

— Это всё ты врешь, — говорит. — Не мог тебя мой батюшка послать. Мой батюшка, а твой царь, три года уж в пути со своим войском. Что ж, ты на крыльях летел, или на четырёх ногах бежал? Как это быть может, чтобы ты за два дня столько вёрст отмерил?

— А это очень просто, — говорит Иван. — Дозвольте, я вам сейчас докажу. Сперва-наперво я рысью бежал.

Тут ударился Иван об пол и обернулся рысью.

— А ведь и правда рысь, — дивится царевна. Вырвала она для верности клочочек шёрстки и в платочек завязала.

— Ну, а потом как?

— Потом оленем бежал, — говорит Иван.

Ударился опять об пол и золоторогим оленем обернулся.

А царевна отломила веточку от оленьих рожек и тоже в платочек завернула.

— Ну, а во дворец как прошёл? — спрашивает.

— А я соколом влетел, — говорит Иван.

Ударился в третий раз об пол и соколом обернулся.

А царская дочь тем же манером пёрышко у сокола вытянула и туда же в платочек сложила.

— Ну, теперь я тебе верю, — говорит.

Позвала тут она своих слуг и приказала, чтобы тотчас кавалерия в поход собиралась.

Вот выехала кавалерия на площадь. Иван-солдат тоже на коня вскочил и повёл конницу путём-дорогою.

Скачут всадники во весь опор, настёгивают коней, да видит Иван, что не поспеть им ко времени.

Придержал он тут своего коня и кричит всадникам:

— Стой! Остановись!

Остановилась конница. Кони все в мыле, храпят, жаром от них так и пышет.

— Небось, сейчас прибавится вам силы, — говорит Иван.

Ездит Иван вдоль рядов, и какого коня по шее ни потреплет, тот рысью и обернётся.

Всадники на рысьих спинах ни живы, ни мертвы сидят, шевельнуться от страха не смеют. А кони, что в задних рядах топчутся, как почуяли дикого зверя, на дыбы взвились, с места рвутся. Смеётся Иван, на своё войско глядя:

— Как бы раньше сроку битва не случилась!

Вот обернул он всех коней рысями, и пустились они дальше в путь. Бегут рыси, по земле стелются. А Иван всё на солнышко поглядывает. Уже к закату, идёт оно, а ещё полпути не пройдено.

— А ну, — говорит Иван, — обернись рысь оленем!

Сказал — и под всадниками уже не кони и не рыси, а олени быстроногие.

Быстрее быстрого бегут олени, так и дрожит земля от их топота.

Вот и третий день настал… Да выбились олени из сил, что ни шаг спотыкаются.

— А ну, — говорит Иван, — будь олень крылатым соколом.

Сказал — и взвилась к поднебесью соколиная стая, понесла всадников над лесами и горами, прямо к берегу моря. Тут ударились ясные соколы оземь — и снова под всадниками кони пляшут, да добрые какие, гладкие, словно только что из царской конюшни выведены.

— Вот что, братцы, — говорит Иван всадникам, — вы теперь сами езжайте, тут недалече будет, пешком — и то дойти можно. А я покуда в море искупаюсь, больно уж я умаялся.

Снялась конница с места, — только пыль над землёй облаком встала.

Ну, а Иван в морской воде искупался, на волнах покачался, а потом лёг на бережку, да и заснул.

Тем часом по берегу часовой похаживал, за порядком поглядывал, чтобы неприятель какой с моря не полез.

Увидел он, что Иван заснул, и думает:

«Дай-ка я его в море сброшу, а сам вместо него к царю явлюсь».

И как задумал, так и сделал: взял, да и спихнул Ивана в море. А сам пошёл к царю докладываться.

Только Иван хоть и упал на морское дно, всё равно цел остался.

Очнулся он — что за диво? Ни неба над головой, ни земли под ногами. Куда ни глянь, повсюду вода. И ни дня белого, ни ночи чёрной, а так, будто зелено всё кругом.

Тут же, прямо в воде, дворец стоит и разные морские чудища взад-вперед плавают.

Понял Иван, что занесло его к морскому царю.

Чуть не заплакал он с досады.

— Эх, и угораздило же меня, — думает. — Ещё пороху по-настоящему не нюхал, а уже в плен попал!

Вот живёт он у морского царя день, живёт два дня, живёт неделю, живёт другую. Уж морской царь его по-всякому обхаживает, самыми лучшими кушаньями угощает, — золотыми рыбками да перламутровыми раковинами, — а угодить ничем не может.