Отдых на свежем воздухе - страница 37

– «…увернувшись от заклятия, донья Эмильес попыталась поднять свой посеребренный меч, но некромант пинком отбросил его в самый дальний и темный угол склепа. И тогда Эмильес поняла, что полагаться ей остается лишь на божественную милость. Она отбежала к стене и, призывая всех богов, очертила защитный круг, опустилась на колени и принялась истово молиться. Некромант же поднял посох и стал плести страшное заклятие»… О, а дальше пока Микаэло еще не прислал. Пишет, что через неделю закончит и пришлет сразу три главы.

– Хорошо бы, а то ведь жуть как интересно, как донья Эмильес с некромантом разберется, – вздохнул кадет Хорхе, сидящий на ковре у камина. – И разберется ли…

– Разберется, – заверил его Жоан. – Микаэло ее еще в Мартинику отправлять собирается. Так что с некромантом она точно разберется.

– Скорее б дописал да прислал и про ее приключения в Мартинике, – хихикнул Эннио. – Интересно же. Когда фартальцы, у нас не бывавшие, про Мартинику пишут, всегда так забавно выходит! Особенно когда нашу еду описывают и обычаи.

Остальные мартиниканцы тоже захихикали. Тут Филипепи решил дать о себе знать:

– Выходит, Жоан, твой брат тебе с большим опережением свой роман присылает, а? Потому как в журнале про некроманта еще не печатали.

– О, добрый вечер, сеньор Валерио, – поприветствовали его все нестройным хором. Вставать никто не стал – в своей гостиной имели право.

Жоан кивнул:

– Само собой не печатали, это аж спустя три главы после приключений у разбойников. А что?

Филипепи вдруг почувствовал, что смущается перед младшим паладином, и постарался придать лицу выражение посерьезней:

– Ничего. Но раз ты уж дочитал, то не мог бы ты одолжить эту рукопись, хм, на неделю?

Младший паладин протянул ему толстую тетрадь:

– Пожалуйста. Только ведь она на сальмийском. Роман же сначала сальмийский «Альманах Коруньи» печатает, а потом уже для «Сказителя» переводят…

Старший паладин хотел было приказать Жоану идти вместе с ним – поработать для старших чтецом-переводчиком, но потом сообразил, что ведь единственный из старших паладинов, кто отлично знает сальмийский – это капитан Каброни, сам сальмиец. Так что он поблагодарил Жоана, взял рукопись и пошел наверх, предвкушая дополнительное развлечение в виде капитанского чтения. Особенно чтения тех мест, где в оригинале должна быть знаменитая сальмийская ругань, которую в переводе сильно смягчали или вообще заменяли довольно изысканными литературными выражениями.

Находка

Северная провинция Фартальи, Салабрия, считается глушью даже по сравнению с Орсиньей, тем еще медвежьим углом. Населения здесь мало, оно славится неприветливостью, обычаи диковатые, кухня здешняя известна как худшая в Фарталье, а вино, по мнению жителей других провинций, даже для выделки уксуса не годится. И от бестий здесь не продохнуть. Впрочем, паладин Армано Сервальо считал, что на Салабрию возводят напраслину. Ну да, народу здесь мало, в Фартальезе, к примеру, проживает людей в пять раз больше, чем во всей Салабрии, оттого городов в этой провинции раз-два и обчелся, да и сел негусто. Собственно, настоящий город тут только один – Овиеда, а остальные – села покрупнее, записанные в города для приличия. Ну да, обычаи странные, так если подумать да посмотреть, то везде какой-нибудь свой странный обычай найдется. Насчет же кухни и вина спорить было трудно, все-таки даже паладин Армано, сам уроженец Салабрии, считал, что бараний желудок, фаршированный кровью, нутряным салом и перловкой с луком – блюдо не из тех, какие можно предлагать гостям из других земель. Как и вареные свиные ножки в застывшем бульоне с хреном. Хотя самому Армано эти блюда очень нравились, а вино… да уж, кто хоть раз пил что-то помимо местного вина, местное станет пить только если совсем нечего, даже воды нет. Зато кальвадос – выше всяких похвал, кстати, и отлично идет под те же свиные ножки или бараний желудок. Или под запеченный в углях рулет из свиного подчеревка с черносливом, чесноком и барбарисом. А вот насчет бестий как раз была истинная правда – бестий здесь было полным-полно. Особенно в северной части Салабрии, известной под названием Брезалес – из-за вересковых пустошей.