Откуда течет Неман - страница 8

12 июня 1966 г.

Иван Бурсов привез из Москвы новость — Ленка в литинститут не прошла по конкурсу, хотя рецензия, говорит, положительная… Здесь, на отделении журналистики, нужен двухгодичный стаж… Что делать, ума не приложу.

1 сентября 1966 г.

Лето кончилось… И все утряслось, все тревоги остались позади…

Начать с того, что в последний момент в университет, на факультет журналистики, принимать стали без всякого стажа.

Наплыв был изрядный, однако сдала Ленка очень хорошо (четыре пятерки), и была зачислена.

Когда поступала, то приложила к документам рассказ «Кто зажигает звезды?», опубликованный в «Советской Белоруссии», и еще несколько неопубликованных рассказов.

Но она не очень рада. Сейчас, перед тем как отправиться в университет, сказала:

— Опять учиться… Как это надоело!

10 октября 1966 г.

Вчера — телеграмма из Красноярска: «Мама тяжелом состоянии…» Загнали займы, купили билет на самолет… А вечером — другая: «Мама умерла…» В 20.00 посадил Валентину в самолет. В пять утра сегодня она должна быть уже в Красноярске.

Ленку положили в больницу. Говорит, недели через две сбегу.

Остался один.

11 ноября 1966 г.

Сегодня Андрей Макаенок пришел на работу довольный, радостный, почти сияющий.

Я хотел было заговорить с ним о журнальной обложке (новый вариант тожене годится), еще о чем-то, но он не дал мне и рта раскрыть.

— У меня сегодня такой день, что петь хочется! Я догадался, о чем речь. В последние две-три недели не проходило и дня, когда бы он не заговаривал о новой пьесе. То эпизод расскажет: «Как? Пойдет?» — фамилию вдруг придумает: «Звучит?» — то название начинает менять («Фрукты» — последний вариант) — и так без конца…

— Кончил? — спрашиваю.

— Кончил! Какой конец придумал! Вчера весь вечер пучился — не получается, хоть ты плачь... Так и спать лег расстроенный... А утром встал: вот, думаю, конец! Секретарь горкома не комедийная фигура, думаю, но ведь он и приходит, чтобы положить конец этой комедии... Как?

— Думаю, что хорошо.

— Мне тоже кажется, что хорошо. — И он на память прочитал заключительную сцену с секретарем горкома.

26 ноября 1966 г.

Вчера Бровка ушел в отставку. На его место сел Танк. К лучшему это или к худшему, кто знает.

* * *

Сегодня Макаенок явился на работу хмурый, как будто чем-то встревоженный.

— Что с тобой, Андрей?

— Пьесу кончил...

— Так это же хорошо!

— Хорошо-то хорошо, да не нравится она мне...

— Привык, может быть, поднадоела, вот и не нравится.

— Нет, не то что-то. Думал, думал... Кажется, промах сделал. Начало и дальше в разной тональности... Сначала трагическое, потом комическое... Не знаю, отдавать перепечатывать или подождать.

— Отдавай, конечно!

Часа полтора мялся, ходил, думал, даже краснел и, наконец, отнес машинистке.

* * *

Маюсь с романом Ивана Мяло. Боже мой, столько мусора, что одной моей лопаты, кажется, не хватит, чтобы его вымести.

Сегодня приходит Янка Брыль. Увидел Мяло, сказал:

— Иван Петрович Шамякин очень хвалит ваш роман…

Мяло смутился:

— Спасибо.

Брыль:

— Это вам спасибо, спасибо за то, что хорошо написали. — И ко мне: — Когда идет? Почитаю. Весь сразу. Я люблю читать всю вещь сразу.

…А я уже измучился с этим романом, и он перестал мне нравиться.

7 февраля 1967 г.

Две недели назад, 26 января, Аленка умотала на север Тюменской области. Вместе с бригадой студентов, участников самодеятельности. А позавчера в воскресенье, заметка в «Правде»: выступают студенты с большим успехом…

Мороз там — пятьдесят градусов!

11 марта 1967 г.

Макаенок мается с пьесой. На конкурсе она не прошла, да на это он и не рассчитывал. Но и поставить ее в театре будет трудно, — все, кто читал пьесу, сходятся в этом.

Я читал ее как-то вслух, залпом. Что сказать? Талантливо, кое-где здорово… И — зло очень. «Пролог» хорош, «эпилог» слабее, как-то водевильнее, что ли. Если пьесу когда-нибудь поставят, то в успехе можно не сомневаться, но поставят ли, вот вопрос!

* * *

Позавчера приходит Азгур и начинает: Шолохов такой, Шолохов сякой, он не пишет — вымучивает каждую строчку, а Эренбург, наоборот, чудесный человек, и пишет легко и здорово, вот Шолохов и завидует Эренбургу. Оттого и на съезде выступил против Эренбурга.