Оторвановские новости - страница 10

— Женихайся!

Тот отбежал подальше, похлопал крыльями, кукарекнул и пустился наперерез вышедшей из-за дома курице.

— Каков шельмец! — обрадовался Никита. — Этот свое не упустит. Сорвиголова! Сколько я тебе должен за него?

— Пустяки! — махнул рукой Батюня. — Вечером у бабки Апроськи дернем за мир во всем мире — и квиты!

Рыжий петух подбежал к белому, нахохлился, пригнулся и стал усиленно клевать траву. Белый тоже пригнулся, начал долбить клювом землю. Потом они одновременно подняли головы, подпрыгнули, стукнулись в воздухе друг о друга — полетели перья.

— Кши, черти! Кши! — разогнал Никита драчунов.

Батюня уехал.

А через несколько минут у ограды снова начался петушиный бой. Моторин увидел сражение в окно, но не сразу, а в то время, когда петухи уже изнемогали. Никита схватил их за хвосты, кинул в разные стороны.

— Ну и гладиаторы! Отвернуться не успел, а они уже изодрались. Хоть на работу не ходи!.. Анисья! Лариса! Будьте в палисаднике! Не давайте им драться! Я в сбруйную пошел! Смотрите не прозевайте, исклюются до смерти! Кши, разбойник! — прогнал он за ограду соседского петуха. — Куда в чужой гарем прешь? Кши!

На крыльцо вышла Анисья с хворостиной в руке, и Никита спокойно пошел на колхозный двор.

Пастух гнал с пастбища стадо овец и коз, изредка шелкая длинной плетью. Оторвановцы стояли у своих домов, кто с картофельной кожурой в руках, кто с кусочками хлеба — приманивали скотину. Овцы и козы разбегались из стада к своим хозяевам, тянулись к приманке и шли в хлев.

У дома Никиты Моторина скотину встречал сам хозяин. Он выставил вперед кастрюлю с картошкой. Овцы окружили Никиту, отталкивали друг друга, лезли в кастрюлю.

— Тихо вы! Тихо! Лошади! Того и гляди с ног сшибут! — ругался хозяин и отступал к хлеву.

Овцы дружно наступали, вытягивая шеи.

В овечнике Никита поставил кастрюлю на пол, закрыл дверь и пошел встречать корову Пеструшку. Загнав ее на ворок — ограждение перед хлевом, он крикнул:

— Анисья, иди корову доить!

Подоив Пеструшку, Анисья собрала на стол ужин. Пришел брат Никиты Семен. Его пригласили к столу.

Когда ужин заканчивался, Семен сказал:

— Слушай, Никита… Не пойму я твоего поведения. Тебя из кладовщиков в сбруйную кшикнули, а ты помалкиваешь.

— А чего про это говорить? Так мне и надо, чтобы знал…

— Так и надо, — усмехнулся Семен, кивнув на Анисью и Ларису — А им? Тоже так и надо? Не один живешь, с семьей. Какой же из тебя глава семьи, если у тебя заработок понижается?..

— Ты никак ругаешь меня? — нахмурился Никита. — Учишь вроде?..

— Не ругаю и не учу, — ответил Семен. — Помочь хочу. Тебя должности лишили ни за что ни про что. Ты за дебоширство получил пятнадцать суток. А в сбруйщики за что турнули? Опять же за драку с Батюней. А по закону нельзя за одно и то же два наказания давать. Перегнул председатель. Понятно? Не будем афишировать, но я хочу посоветовать: напиши в райком жалобу на председателя колхоза. Ему там дадут встряску… Глядишь, и восстановят тебя в должности. А если даже не восстановят, все равно Подшивалову пощекотят нервишки. Может, не знаешь, как писать? Я помогу…

— Нет… не надо помогать. Не хочу я жаловаться, — сказал Никита.

— Самый жалобщик! — усмехнувшись, махнула рукой на мужа Анисья. — Где уж ему… Простофиля!

— Вот и плохо, что простофиля, — вздохнул Семен. — Вы страдаете из-за какого-то Подшивалова, а этот самый Подшивалов ходит руки в брюки и посмеивается. Я на твоем месте, Никита, написал бы.

— По-моему, папа прав, — вступила в разговор Лариса. Она держала на коленях Алешку и тихо покачивала его. — Зачем жаловаться, когда сам виноват?.. Ничего с нами нс случится, если папа будет всегда работать сбруйщиком. Не так уж и мал у него заработок. Зачем зря говорить?

— Не мал-то не мал, но мог быть и больше, — произнес Семен.

— Обойдемся, — махнул рукой Никита. — Живем в достатке.

— Даже больше чем в достатке, — улыбнулась Анисья и уколола мужа — Даже незнакомым женщинам умудряемся по три валуха дарить…

— Хватит тебе! — недовольно глянул на жену Никита. — Сто лет прошло, а ты все долдонишь.

Лариса пошла с Алешкой в комнату.