Отправляемся в апреле. Радость с собой, беду с собой - страница 21

— Ты не должна была этого делать, — наконец внушительно выговорил он, но в это время нас окликнул дядя Федя.

— Держи, — подал он Борису сверток.

Борька раскрыл было рот, но дядя Федя остановил досадливо:

— Все уже у нас с Таней обговорено. Не будем об этом рассуждать… и так и далее.

Борька вздохнул, поставил кулек на пол и присел с нами. Потом полез в карман.

Сейчас закурит и успокоится.

Но Борис вытащил свернутую в несколько раз газетку.

— Помните, я тогда говорил вам о своих наблюдениях насчет захламленности путей в отстойном парке? — бережно разгладил он газету. Бледное лицо его порозовело.

— Ну-ну! — кивнул дядя Федя.

— Так-вот… Я побеседовал с людьми, побывал у начальника станции и предупредил, что вынужден выступить по этому поводу в дорожной газете.

— Так, так… — заинтересованно закивал дядя Федя.

— Вот… Напечатано.

Борис, подавая газету, еще более смутился, а дядя Федя стал искать очки по карманам.

Я сразу увидела материал Бориса. Догадалась по заголовку «Это не должно уйти под снег!». А внизу стояло: Б. Назаров.

Дядя Федя внимательно прочитал небольшую заметку.

— Здорово ты их поддел! — с явным удовольствием сказал он. Борька скромно улыбнулся.

— «Руководители станции должны принять немедленные меры. В короткий срок территория должна быть очищена!» Здорово! — расхохотался дядя Федя. — Вот пусть теперь почешутся! И так и далее!

— Мне кажется, начальник станции очень деловой… Я думаю, он примет меры, — довольный произведенным впечатлением, проговорил Борис.

Поезд тронулся.

— Ну, слава богу, лишку не держат, — сказал дядя Федя и повернулся ко мне: — Значит, так, Таня. Шесть дней ездили, а теперь шесть дней можешь быть свободная.

— Совсем?

— Совсем. Я в этот раз договорился со своей старушкой в деревню к сродственникам съездить. Пока дороги не развезло. Через денек с ней и отправимся.

— А потом? — спросила я, волнуясь.

— А потом опять с тобой поедем. И так и далее… Понаведайся деньков через пять в цех. А маршрут я сам отмечу.

Я готова была броситься к дяде Феде на шею, но сдержалась, только горделиво посмотрела на брата. Вот уже перрон. Много встречающих.

— Ой, Юрий Мартыныч! — увидела я в окно начальника цеха.

Дядя Федя крякнул, нахмурился, проговорил что-то невнятное… Мне показалось, будто он сказал: «Явился, не запылился!»

Я было задумалась над этим, но дядя Федя заторопил:

— Ну, ладно, ребята. Счастливо вам…

— Но ведь Таня должна, обязана помочь вам… все сдать… и так и далее? — растерянно сказал Борис, и я тихонько фыркнула.

— Нет, нет, — махнул рукой дядя Федя и подтолкнул нас к выходу.

У подножки стоял Юрий Мартыныч и ждал, когда выйдут пассажиры. За его спиной я увидела немолодую, скромно одетую женщину с удивительно синими глазами.

Заметив меня, начальник заулыбался и даже потряс мою руку.

— Это ученица Федора Тимофеича, — повернулся он к синеглазой женщине, и та с любопытством посмотрела на меня.

Я дернула Борьку за рукав.

— Это начальник нашего цеха.

Мы чуть замешкались на перроне. И увидели, как в дверях появился дядя Федя. Женщина поздоровалась с ним за руку. Он помог ей влезть на подножку, кивнул Юрию Мартынычу и ушел в вагон. Начальник цеха направился вслед за ними.

— Не очень-то жалует дядя Федя своего начальника, — глубокомысленно заявил Борис.

— Не знаю, — растерянно проговорила я, — Юрий Мартыныч хороший.

— Только пьяный.

— Что ты, Борис!

— Конечно. Он на тебя дохнул, а мне закусить захотелось.

— Ой, замечаю я, Борька, что ты в последнее время ко всему начал придираться!

— Я не придираюсь. Я анализирую.

Мы вышли на привокзальную площадь.

— Борька, ты сказал дяде Феде «и так и далее».

— Не выдумывай.

— Честное слово пионера и всех вождей!

Если бы мама могла видеть, что сейчас ест Борька, она была бы довольна. Я отварила картошку, выковыряв из нее все глазки, потом растолкла ее так, что ни одного комочка не осталось. А потом пожарила мелко нарезанный лук и облила пюре этим соусом. «Буржуйка» наша в кухне весело потрескивала, будто заигрывая, незло вышвыривала на меня то клубочек дыма, то снопик мелких ярких искорок.

Тетя Саня ушла на ночное дежурство, и я очень жалела об этом. И Мишку не угостишь — он в интернатном садике.