Отступник - страница 12

Хан вдавил педаль тормоза, механизм тормозной системы ответил скрипом. «Тевтонец» стало заносить боком по песку. Меня швырнуло вперед. Понимая, что сейчас вылечу и попаду под вращающиеся колеса, я вцепился непослушными пальцами в капюшон полу-рясы Рида. Та жалобно треснула по швам. Меня выкинуло из машины, сильно припечатав о борт. Тело Рида под моей тяжестью чуть подалось в бок, но все еще восседало в своем кресле. Он был очень тяжелым, и это меня спасало.

Хан снова рванул, разгоняя «тевтонца». Сбоку как раз на меня выходил раструб от двигателя. Монахи не любили глушители, поэтому извергающийся рев заклал мне уши, выхлопной дым окутал с головой. Дышать было нечем. Я продолжал держаться, зная, что если ослаблю хватку, мое тело сомнет мощное колесо. Я чувствовал, как одежда на мне становилась горячей. Еще немного и ее сотрет, раздирая мою плоть.

Я продолжал висеть с боку несущегося «тевтонца». Кажется, Хан выжимал все из машины. Глаза слезились от едкого дыма, в горле першило. Хан выхватил нож и начал перерезать рясу Рида, благодаря которой я был еще жив. Нужно было что-то делать.

Я из последних сил подтянулся, схватившись за трубу рамы. Пальцы одеревенели и совсем не слушались меня. Но я все же удержался и чуть подтянулся, стараясь закинуть левую ногу.

«Тевтонец» подкинуло. Хан снова добавил обороты. Двигатель, урча, выплюнул новую порцию черного дыма. Я закричал от безысходности и сильнее подтянулся. Подошва уперлась в висящий с боку ящик. Я почти поднялся, схватился руками за дужки сиденья, в котором восседал Рид, зрительно пытаясь отыскать пистолет. От тряски его закинуло под мое сиденье. Хан, громко выругался и резко повернул послушный руль «тевтонца». Махина вильнула, уходя влево. Я не удержался и вылетел. Со всей силы врезался в песок, поднимая пыль.

Я лежал посреди пустыря, раскинув руки и глядя в синее безоблачное небо. Солнце, поднявшись высоко, обжигало своими лучами. Пустошь продолжала жить по своим, зверским законам.

Будь что будет. Я пытался убежать. Только, видимо, от себя не убежишь.

Слуха касался рев приближающего «тевтонца», в котором сидел разъяренный Хан. Он уже достал свой хауду, взвел курки. Я знаю, его трясет. Ведь когда-то он считал меня своим братом. Теперь ему необходимо меня убить. Гул прекратился, скрипнув тормозами, «тевтонец» заглох. Гул второй машины. Монахи-хранители. Видно они подъехали к Хану. Что-то спросили, мне слышались лишь отдельные возгласы. Им что-то ответил Хан. «Тевтонец» снова зарычал, удаляясь от нас. Хан хотел мести. И лишним свидетелям тут не место. Мы должны разобраться по-семейному, не вынося сор. Звук приближающихся шагов. Тишина, давящая на мозг. Боль во всем израненном теле и пустота. Пустота, там, глубоко внутри. Сердце в бешеном ритме отбивало набат, в горле пересохло, все тело трясло от перенапряжения и потери крови. Видно, Создателю угодно было расположить все именно так.

Хан стоял надо мной, целясь двумя стволами хауды. Лицо то и дело передергивал нервный тик. Взъерошенные, сплошь покрытые слоем пыли волосы торчали в разные стороны. Хан сильно пнул меня по ребрам. Я согнулся от боли. Кажется, ко всем прочим болячкам, появившимся на моем теле за последнее время, добавился перелом ребра. Дышать стало трудно. Каждый вздох отдавался невыносимой болью.

– Что, Тулл, больно? Что же ты наделал, что? Почему мы с тобой стали врагами? Что тебя не устраивало?! – он присел на корточки, прислонив стволы хауды к моей груди.

– Не знаю, – ответил я, чувствуя, как внутри снова вспыхивает не укротимый огонь ярости. Я понимал, что не могу с ним справиться, что что-то внутри меня воспламеняется, как порох.

– Тулл, ты убил Рида, нашего Рида. Да он был маньяком, но он был нашим братом. Вот ты говоришь про родителей. А кто они, наши родители, а? Кто? Почему я не помню их, не помню, слышишь? – его колотило от злости, он боролся с самим собой. И жестокий жрец-каратель, кажется, брал верх над моим товарищем Ханом. Он упал на колени, на глазах блеснули слезы, палец на курке дрожал.

– Хан, я искренне верил в наше дело, я всегда думал, что мы уничтожаем мутантов и очищаем Пустошь! Там мы жестоко расправились с жителями этой заброшенной баржи, и они не были мутантами, они простые люди!– Взорвался я и стал кричать, разбрызгивая в стороны слюну.