Отступник - страница 13

– Люди… Вот скажи мне, где в этом, Создателем забытом, месте ты видел людей? Здесь все му-танты, все, – он замолчал, но только на миг, – даже мы с тобой, тоже мутанты. Великий Создатель отвернулся от нас, вернее еще от наших предков, ниспослав на них эту свою кару. Мне плевать, что твориться вокруг, мне все равно кого убивать, для славы Ордена или нет. Главное, что в моем патронташе всегда есть патроны. Мой желудок сыт, а над моей головой есть крыша. Нам не велено думать и мыслить, мы исполняем волю Владыки, и не важно, какова она есть. – Хан, резко вскочил, устремив свой взгляд вдаль, за возвышающиеся барханы.

Из-за барханов доносилось гудение моторов. Именно моторов, как минимум пяти штук. Каждый по-особому звучал в их общей идиллии, создавая мрачную симфонию Пустоши. В том, что это были кетчеры – убийцы-кочевники, промышляющие грабежом караванов и одиноких торговцев, не было сомнений.

– Бандиты, – словно прочитав мои мысли, прокомментировал Хан, – Вот только их сегодня не хватало для полного счастья. – Он посмотрел на меня, отводя стволы хауды в сторону. – Смерть для тебя слишком хороший подарок. Пусть Пустошь решит, жить тебе или нет.– Хан зло улыбнулся, оскалив редкие острые зубы.

Я лежал, распластавшись на горячем песке. Что он имел под этим высказыванием и что собирался сделать, не могло уложиться в моей голове. Хан упер стволы хауды прямо в мою левую руку и вжал спусковые крючки.

Два выстрела слились в один. Из обоих стволов вырвалось огненное пламя. Невыносимая боль вырвала из меня истошный крик. Меня трясло в лихорадочном танце. Я чувствовал, как пульсирует кровь, вырываясь маленькими фонтанчиками. Слезы текли сами собой, боль все сильнее обжигала мое тело. Она неумолимым потоком неслась от руки к плечу и сильными уколами касалась мозга.

Нужно было что-то делать, но мне было страшно взглянуть на рану. Я не чувствовал руки, вернее пальцев. Пытаться ими пошевелить было напрасно.

До скрипа стиснув зубы, я повернул голову и увидел месиво. От выстрела кисть и полпредплечья, оторвало, разворотив кости. Из появившейся раны била кровь, которая тут же впитывалась песком.

Я вновь закричал. И в этом своем крике проклинал все на свете. Пустошь с ее необъятной степью. Некроз, что заразной плесенью выедал все вокруг, поглощая целые поселения. Кланы, бесконечно воюющие за сферы влияния. Мутантов, жаждущих человеческой плоти. Все.

Как убежал Хан, я не видел. «Тевтонец», зарокотав двигателем, укатил прочь. Само собой, проти-востоять банде кетчеров одному, было бы бредовой идеей.

Слезы самопроизвольно стекали по щекам. Тело колотил сильный озноб.

С трудом перевернувшись на левый бок, я рукой сжал рану. Подняв взгляд, сквозь пелену разглядел пронесшийся мимо на полной скорости низкий, покрытый листами металла, автомобиль, оставляющий за собой клубы поднимающейся к небу пыли. Через небольшую щель в металлическом лобовом окне торчал ствол пулемета. Он не молчал, а то и дело выплевывал огненные снопы. Отстреленные гильзы, вылетая, со звоном бились о капот и падали на раскаленный от солнца песок.

Кетчеры решили догнать монаха, только это глупая затея. Там, где проскочит «тевтонец», эта куча железа застрянет по самые уши.

Следом за легковым автомобилем, рассекая пыль и песок под высоким протектором, пронеслось два легких мотоцикла на высоких амортизаторах. В седлах каждого из них восседало по два человека. Все они были одеты в кожаные штаны и безрукавки. Мотоциклы, шумно урча двухцилиндровыми двигателями, обогнали автомобиль и устремились в погоню за Ханом. Если им повезет, они нагонят его.

Да если и так, мне все равно. Теперь у меня нет ни брата Хана, ни брата Рида. Один мертв, а другого, если я встречу, с радостью убью. Вот так вот в одночасье все изменилось в моей жизни.

Я приподнялся. Меня трясло и сил в ослабшем теле оставалось совсем мало. Рукой нащупал бляшку ремня, расстегнул. Он ослаб и зарылся на песок. На нем была закреплена фляжка, та, в которой был крепкий самогон, что так любезно разливал повар-толстяк Семен.

Зажав ее между коленями, я отвинтил крышку и сделал пару жадных глотков. Горло обожгло огненным самогоном. С усилием совершил глубокий вдох. Дыхание на миг остановилось. Сразу накатила пелена опьянения, словно волна у поселка рыбарей во время сезона дождя, когда рыба вьюн идет на нерест. Я сделал еще несколько глотков, но уже без лишних эксцессов. Потряс фляжку. Там еще была огненная вода, и я, не жалея, вылил остатки на кровавый обрубок. Боль вспыхнула еще сильнее.