Оттоманские военнопленные в России в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. - страница 20

.

7 февраля смоленский губернатор по телеграфу (!) затребовал объяснений от Гжатского уездного исправника. А уже 8 февраля исправник направил главе региона пространный рапорт, который мы считаем нужным привести здесь лишь с незначительным сокращением: «Корреспонденция из Гжатска справедлива в известной степени только по отношению положения больных в местной городской больнице. Больница эта, устроенная и снабженная на 40 кроватей и могущая в крайнем случае вместить не более 60 чел. больных, переполненная своими собственными, поставлена была в большое затруднение, когда неожиданно она должна была принять больных военнопленных турок не только из числа здесь водворенных, но и из партии, направленной в гор. Сычевку, с лишком 50 чел. Не имея готового помещения и всех больничных принадлежностей, уездная земская управа по необходимости должна была на первых порах больных этих разместить кое-как на полу больничных коридоров, без подстилки, в том белье и одежде, в которых они прибыли. Продолжалось это несколько дней, пока не было отоплено и наскоро приспособлено временное помещение в доме, занимаемом больницею, и между тем управа приступила к устройству совершенно отдельной больницы для военнопленных, для которой пришлось заводить вновь все принадлежности, начиная от кроватей, белья и кончая посудой. Это последнее помещение оканчивается отделкою и в конце текущей недели больные военнопленные будут [туда] переведены. В настоящее время из числа 105 чел., находящихся на излечении в городской больнице, 51 военнопленный помещены в отдельных двух комнатах второго этажа здания, не имеющих прямых сообщений с больничными палатами, расположенными в третьем этаже. В этом помещении коек нет и больные, без подразделения по роду болезней, лежат на нарах. Желая, насколько позволяют средства, содействовать управе, дать возможные удобства больным в этом временном помещении, я, по званию уполномоченного местного комитета Красного Креста, выдал из склада заведываемого мною госпиталя на 50 чел. тюфяков с подушками и по одной перемене белья, но халатов и одеял пока нет. пятнистого тифа как в больнице, так и в городе не существует вовсе; прибывшие же на излечение военнопленные в большинстве страдают истощением, лихорадкою, желудочно-кишечными катарами и сыпным тифом. <…> с переводом больных в новые помещения им будут даны все необходимые удобства. Затем в остальном корреспонденция лишена основания и корреспондент, вероятно, основывался на преувеличенных слухах»[65].

В качестве еще одного примера можно сослаться на газету «Голос», где 19 марта 1878 г. была помещена статья об угрозе вспышки эпидемии тифа в г. Луга петербургской губернии. Как утверждал ее автор, болезнь в город занесли пленные, которым местные власти не предоставили даже чистого белья и, к тому же, поселили их «в неопрятных помещениях»[66]. О публикации было немедленно сообщено губернатору, и уже 22 марта Лужский уездный исправник донес главе региона, что тифа в городе нет, а турок не просто разместили в помещениях вполне опрятных, а сразу же отправили в баню и сожгли все их белье, взамен которого они получили «пожертвованные чрез пристава первого стана жителями уезда (курсив наш — В.П.) рубахи и порты»[67].

Состав и структура контингента турецких военнопленных периода 1877–1878 гг. остаются до настоящего времени малоисследованными, что объясняется, главным образом, следующим:

1. Утратой многих ценных архивных источников, о чем мы уже говорили во введении к настоящей работе. Последствия этого факта таковы, что сегодня историки вынуждены приводить сведения о численности пленных противника со ссылкой на… «Военно-медицинский отчет за войну с Турцией»[68] — документ, безусловно, важный, но разработанный явно для другой цели и поэтому лишь констатирующий факты противоречий между официальными данными, но сами эти противоречия не устраняющий[69].

2. Сохранившиеся в архивах документы информационно-справочного характера зачастую требуют самого тщательного источниковедческого анализа. простое же заимствование их содержания нередко влечет за собой серьезные искажения реальной картины. В подтверждение сказанному можно сослаться на сообщение В. В. Белякова о том, что в годы войны в Российской империи было расквартировано чуть ли не 142 тыс. военнопленных противника (на самом деле — в два раза меньше)