Overlord. Том 1. Король-нежить - страница 19

— Ох!..

Среди особых навыков, которые Старший лич получал при повышении уровня до Повелителя смерти, была способность наносить урон прикосновением — обычно она использовалась при атаке на противника. Возможно, дело в этом?

Впрочем, некоторые сомнения оставались.

Система «Иггдрасиля» учитывала, что монстры или НПС, появляющиеся в великой гробнице Назарик, приписаны к гильдии «Айнз Ул Гоун». Игра была настроена так, что те, кто относился к одной гильдии, не могли причинить вред друг другу.

Так что же, Альбедо не из его гильдии? Или запрет на «огонь по своим» оказался снят?

«Второе более вероятно», — решил Момонга и обратился к Альбедо:

— Прости, я забыл отключить «Негатив Тач»[13].

— He беспокойтесь, владыка Момонга. Это мне нисколько не повредит. К тому же от вас я готова терпеть любую боль… Ай!

— Э-э… Да… Ну, хорошо… И всё же — прости, — промямлил в ответ Момонга, не зная, как ему вести себя с Альбедо — та испустила совершенно очаровательный вскрик и, словно смутившись, прижала ладони к щекам. Это действительно походило на урон от «Негативного касания».

Решительно отвернувшись от Альбедо, которая пустилась в неразборчивые рассуждения по поводу боли от потери девственности, Момонга задумался, каким способом можно временно отключить постоянно действующие навыки — и внезапно его осенило.

Использовать все те разнообразные способности, которыми он обладал как Повелитель смерти, сейчас для него было так же естественно, как для человека дышать.

Момонга невольно рассмеялся — в какое же странное положение он попал! После всей творящейся вокруг чертовщины подобные открытия просто перестали его удивлять. Привычка — страшная сила.

— Касаюсь!

— Ах!..

Он отключил урон и снова дотронулся до руки Альбедо. «Какая тонкая рука… И какая белая кожа…» — впрочем, он постарался отогнать все мысли, которые должен был испытывать на его месте любой мужчина. Сейчас его интересовало только одно — пульс.

Пульс был.

На запястье ритмично билась жилка. Что было бы вполне естественно для живого существа.

Да, для живого.

Момонга отвёл руку и посмотрел на своё запястье. Белые кости — ни кожи, ни плоти, ни кровеносных сосудов. И конечно же, своего пульса он не чувствовал. Ничего удивительного, ведь Повелитель смерти — нежить. Существо, преодолевшее смерть. Откуда бы взяться пульсу?

Подняв глаза, он внимательно посмотрел на стоящую перед ним Альбедо и вдруг заметил в её влажных глазах своё собственное отражение. На её щеках выступил яркий румянец. Может быть, у неё подскочила температура? Не в силах игнорировать эти непонятные изменения, он почувствовал, что снова теряет душевное равновесие:

— Что же это такое…

Перед ним находилась женщина-НПС — просто набор данных, разве нет? Какой ИИ способен заставить её вести себя так, будто она и вправду живая? Или игра «Иггдрасиль» каким-то образом превратилась в реальность?..

Этого не могло быть.

Момонга помотал головой. Так не бывает, это фантастика. Но как он ни старался, отделаться от этой навязчивой мысли не удавалось. Осознание произошедших с Альбедо перемен снова разбудило в нём неуверенность, и он уже не знал, что делать дальше.

А дальше… самый последний ход. При достаточных доказательствах все его предчувствия обратятся в уверенность. До сих пор он никак не мог решить, реальна ли окружающая его обстановка или всё это мо́рок и обман, но теперь стрелка весов решительно склонится на одну из двух сторон.

Поэтому сделать это совершенно необходимо. Она, конечно, будет вправе врезать ему своим оружием, но… отступать нельзя…

— Альбедо, я… я могу дотронуться до твоей груди?

— Что?

Воздух, казалось, превратился в лёд.

Альбедо растерянно заморгала.

А Момонге после собственных слов захотелось хлопнуться в обморок и задёргаться в конвульсиях.

Такого женщинам не говорят, даже если нет никакого другого выбора. Он чуть не заорал на себя: «Подонок!» Когда начальник пользуется своим положением для сексуальных домогательств — это выглядит невероятно гнусно.

«Но выбора нет. Да! Так надо», — убеждая себя таким образом, он восстановил душевное спокойствие и, изо всех сил изображая нажим, присущий высокопоставленному лицу, проговорил: