Overlord. Том 1. Король-нежить - страница 31

Из-за видневшегося вдали невысокого холма поднимались тонкие струйки чёрного дыма. Не одна и не две.

Что они означали, было понятно каждому в отряде.

Досадливо хмыкнув, Газеф пришпорил лошадь.

Когда они махом взлетели на холм, то увидели, что предчувствия не обманули. Деревня сгорела дотла. Закопчённые руины домов торчали, словно могильные камни.

В голосе отдавшего приказ Газефа зазвенела сталь:

— Прочесать. Немедленно.

Деревня сгорела целиком, остались лишь развалины, в которых едва угадывался её прежний вид.

Бредущего среди пепелищ Газефа преследовал тяжёлый запах гари, к которому примешивался запах крови.

Его лицо застыло, словно маска, скрывающая все проявления чувств. Но именно это яснее ясного говорило о том, что творилось у него на душе. То же было и с его заместителем, шагавшим рядом.

Из сотни жителей деревни уцелели лишь шестеро. Всех остальных безжалостно перебили. Женщин, детей и даже младенцев.

— Выдели нескольких человек для охраны, пусть сопроводят выживших в Э-Рантель.

— Не делайте этого! Ничего глупее…

— Быть не может, знаю. Но я не могу оставить их здесь.

Земли Э-Рантель принадлежали королю, и защищать окрестные деревни считалось его обязанностью. Если бросить выживших крестьян на произвол судьбы, это сильно подорвёт доверие к монарху. И очевидно, что пытающиеся припереть его к стенке аристократы воспользуются поводом и обвинят короля во всех грехах.

А самое главное…

— Прошу вас, одумайтесь! Выжившие крестьяне своими глазами видели имперских рыцарей, и значит, первая часть приказа короля выполнена. Я считаю, что сейчас лучше отступить в Э-Рантель и собрать силы для подготовки к дальнейшим действиям.

— Это невозможно.

— Стойте, капитан! Вы же заметили, что на самом деле это ловушка? Смотрите, как удачно время налёта на деревню совпало с тем, когда мы прибыли в Э-Рантель. Это коварный, бесчеловечный расчёт — они нас ждали. А сверх того, они даже не стали вырезать всех до единого. Ловушка, как пить дать ловушка!

Уцелевшие крестьяне выжили не потому, что убежали или спрятались от рыцарей. Нападавшие нарочно не стали их убивать. Вероятно, именно для того, чтобы разделить прибывшее войско, когда части воинов придётся сопровождать уцелевших.

— Не может быть! Вы поняли, что это ловушка, и всё равно собираетесь их преследовать?!

— Собираюсь.

— Вы в своём уме?! Нет, я знаю, как вы сильны. Уверен, вы справитесь и с сотней рыцарей. Но у имперцев есть могущественный маг, и если этот старик караулит где-то неподалёку, то даже вам несдобровать. Да и без него, если нарваться на четвёрку знаменитых имперских рыцарей, при вашей неполной экипировке ещё неизвестно, кто победит. Капитан, прошу вас, отступитесь. Для королевства не так страшно лишиться ещё нескольких деревень, как потерять вас!

Газеф ничего не ответил, и тогда заместитель прошептал с болью в голосе:

— Если же вы не готовы отступать… давайте оставим выживших и отправимся в погоню всем отрядом…

— Пожалуй, это самый умный выбор… Но тогда мы отвернёмся от тех, кого ещё можно спасти. Как думаешь, сколько они протянут, если бросить их здесь?

Заместитель не проронил ни слова. Он знал, что шансы крестьян невелики.

Если к ним не приставить охрану, если не отвезти их в безопасное место, они погибнут в течение нескольких дней.

И всё же он сказал — он был обязан это сказать:

— Капитан, самая ценная жизнь здесь — ваша. Не всё ли равно, что случится с крестьянами?

Газеф прекрасно понимал, какие мысли терзали его заместителя, вынуждая говорить такие жестокие слова, и разозлился на самого себя за то, что дал для этого повод. И всё же согласиться он не мог.

— Я родился простолюдином. Да и ты тоже.

— Верно. И я пробивался наверх, потому что восхищался вами.

— Ты, кажется, и сам из деревни?

— Да. Поэтому я…

— В деревнях нужно всегда быть начеку, ведь смерть бродит по соседству. Нападения монстров и многочисленные жертвы — далеко не редкость. Разве я не прав?

— Правы.

— Простому воину едва ли под силу совладать с монстром. Так что если нет денег, чтобы нанять авантюриста — охотника на монстров, остаётся лишь жаться к земле и ждать, пока опасность пройдёт мимо.