Озарившая мглу - страница 23

— Брин, давайте создадим его!

— Что?

— Еще один повод для воспоминаний.

Он с улыбкой вывел ее на середину комнаты, обнял за талию, и они медленно поплыли в танце. Брин смотрела через его плечо в пространство и думала. Думала о том, что у них с Риком уже и так накопилось немало поводов для воспоминаний. Что же будет дальше? Пока между ними только ссоры по поводу будущего пивбара, да еще ищущая выход сексуальная энергия. Она готова была вырваться каждую минуту. Вот прямо сейчас…

Рик осторожно прижимал девушку к себе, точно повторяя в танце каждое ее движение. Через открытые двери он видел автостоянку и свою машину. Над воротами еще горела неоновым светом старая вывеска пивбара Пэппи. Половина букв уже исчезла. Скоро Брин и вовсе разделается с ней. И в его душе останется лишь память об этой вывеске. Как и о всей прошлой жизни…

Рик слегка наклонил голову, и Брин почувствовала, как под его неровным дыханием у нее шевельнулась прядь волос. Почему у меня так неспокойно на сердце? — думал Рик. Откуда эта грусть? Может быть, Брин виновата в этом? Она разрушает мир, к которому он привык. Эта женщина одним лишь взглядом уже доводит его до белого каления! Но все равно ему хочется узнать ее ближе! Ближе, чем ее мог знать какой-либо другой мужчина.

Песня кончилась, но у Рика все не хватало духу отпустить девушку. Она продолжала некоторое время стоять, как бы застыв в танце. Потом выскользнула из его рук, поправила волосы, одернула блузку. Сказала прежним деловым тоном:

— Вы помните, что мы хотели обсудить проблемы фонда?

И она принялась говорить о распределении обязанностей. Но в глазах — взволнованных, полных завораживающего очарования — он читал совершенно другое. Рик чувствовал, что его нестерпимо влечет к этой женщине. Влечет с силой, о присутствии которой в себе он даже не подозревал. И еще Рик думал о том, что самым неотложным актом милосердия для них обоих стало бы не создание фонда «скорой помощи», а спасение собственных душ от опустошенности.

— Знаете, Брин, время позднее. И не провести ли нам его с большей пользой, чем потратить на обсуждение проблем фонда и службы «скорой помощи»?

Брин озадаченно посмотрела на Рика, шарившего рукой по корпусу проигрывателя в поисках кнопки выключателя.

— Что вы предлагаете?

— Поехать ко мне на шхуну, продолжить разговор о некоторых условностях и попытаться к утру их преодолеть. Это снимет натянутость в наших отношениях.

В воображении Рика невольно возникли одна за другой соблазнительные картины их близости, грань которой они так и не решились переступить несколько мгновений назад. Но все же между ними произошло уже многое. Это многое требует следующего, решительного шага. И сделать его надо сегодня.

Рик нащупал наконец кнопку и выключил агрегат. Потом вновь обернулся к Брин. Она стояла все в той же позе, но уже с серьезным выражением лица.

— Завтра мне надо будет поехать в Майами для встречи с клиентом. И в последующие несколько дней я тоже буду занята, потому что…

— Тогда скажите, когда мы сможем встретиться, — перебил ее Рик тоном, не допускающим возражений. В конце концов, сколько можно щекотать друг другу нервы и разбегаться в разные стороны! Если ей угодно поиграть с ним, то он, пожалуй, не против. Но с одним условием: в костюмах Адама и Евы.

— Я сама думаю, когда, — рассуждала вслух Брин. — Все дело во времени. Оно настолько уплотнено, что, право, не знаю, как быть. Кроме того, проблема с этим автопроигрывателем: ведь его надо перетаскивать. Терпеть не могу просить кого-либо о чем-нибудь, но, видимо, придется нанять пару рабочих.

Она становится невыносимой, злился про себя Рик. Завлекает, растравляет душу, а тут еще придется искать ей двух молодцов!

Тем временем Брин переключилась уже на другую тему.

— Знаете, Рик, — сказала она, — дедушке в больнице хотят назначить курс физиотерапии. Но он настаивает, чтобы перед началом курса его отпустили домой. Причем угрожает приехать самостоятельно на инвалидной коляске, если его не отвезут. Вы не могли бы тут помочь? Это надо сделать завтра.

Рик кивнул головой. Он был зол на самого себя. Чуть помедлив, сказал без всякого энтузиазма: