Ожидание andante - страница 4
– Папа, я не знала, что ты будешь так рано. Я еще не готова…
Ее наивный страх и желание оправдываться снова накрыли Аркадия теплой волной возбуждения и вызвали ответную волну ярости.
– Ты кого собираешься соблазнять? Ты с кем собралась встречаться?! Сними эту дрянь немедленно! – и он резким движением сорвал с ее головы несколько бигуди.
Ника взвизгнула от боли и рефлекторно оттолкнула отца маленькими ладошками.
– Да как ты смеешь, тварь неблагодарная! – Аркадий одним движением расстегнул пряжку и вырвал из брюк узкий кожаный ремень.
Ника завизжала:
– Не надо! Нет! – и в одну секунду забилась под кровать.
Отец успел схватить ее за руку, выволок на ковер, словно куклу, и стал хлестать по круглым ягодицам, спине, голым ногам. Ника рыдала и вырывалась из всех сил:
– Не надо! Не надо! Отпусти… Я больше не буду!
Он держал ее цепко, стараясь при этом хлестать не сильно, но ремень оставлял на голой коже красные следы, как от ожогов. Потом толкнул ее на кровать:
– Никуда не поедешь, наказана.
Халатик Ники задрался, обнажив простенькие девичьи трусики в цветочек, но она, закрыв голову руками и рыдая в голос, этого не замечала. Тяжело дыша, Аркадий вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь, будто совершил преступление. Спустился вниз, молча пообедал. Потом сказал Марьяне:
– До вечера будешь со мной, в спальне. Жду через десять минут.
И, не оглядываясь, вышел.
Дневник
Прошло три года. Ника вытянулась, похудела. Благодаря усилиям косметолога исчезли прыщи на ее щеках. Волосы отросли, она завязывала их в хвост на затылке. В каминный зал в тот день ее позвала Марьяна, оторвав от занятий музыкой, которым Ника посвящала все свободное время. Это позволяло не думать ни о чем и жить страстями великих Черни, Бетховена и Шопена.
– Это что? Я спрашиваю, что это?
Бэлла держала в пухлых пальцах растрепанную тетрадку и грозно размахивала ею перед носом дочери. Девушка стояла перед камином вытянувшись, невидящим взглядом смотрела в угол, на гипсовую статую голого Аполлона, окруженную живыми цветами в керамических вазонах. Бэлла обернулась к сидящему в кресле Аркадию:
– Я нашла его случайно, в прихожей.
– Неправда, ты рылась в моих вещах, – Ника проговорила это равнодушно, словно приговор был уже подписан, и ничего нельзя было изменить.
Это был ее личный дневник – единственный друг, которому она доверяла самые сокровенные чувства и переживания. Она разговаривала с ним, советовалась, и эти минуты облегчали ее уставшую душу. Несмотря на повторившиеся несколько раз сцены избиения, Ника жалела отца – слишком он казался ей несчастным, при всей его аристократической гордости. Аркадий старался загладить вину перед дочерью – покупал подарки, рассказывал о себе, появлялся с ней на презентациях, и Ника рядом с ним чувствовала себя маленькой женщиной. Она была благодарна своему несчастному отцу за эти минуты радости, даже вопреки обиде на него. Он научил ее хорошим манерам, представил партнерам и клиентам, везде хвалил ее за отличную учебу и успехи в музыке, открыто гордился дочерью. За это она прощала ему любые приступы ярости и старалась не раздражать. Ей казалось, что ему с ней хорошо – он будто оттаивал, его красивое лицо становилось мягким и молодым. Если бы только не мать…
Однажды Ника спросила отца:
– Почему ты не разведешься с ней? Она унижает тебя, ты этого не заслуживаешь.
– Мала еще думать о таких вещах, – лицо Аркадия стало каменным, губы сжались и побледнели.
– Ты любил ее? Вот если бы у тебя была другая жена, ты бы тогда не нервничал так!
Он не ответил…
В своем дневнике Ника писала о том, как ей нравится отец, и как ненавистна собственная мать. Как противны ее хождения перед слугами по утреннему дому в короткой комбинации без белья, как отвратительны и мерзки ее пьяные истерики, уколы успокоительного и молодые любовники, которые пользовали ее без устали в бывшей супружеской спальне, пока Аркадий находился в своем офисе. На страницах дневника Ника наивно и искренне мечтала о материнской любви и хотела видеть рядом с собой мудрую и спокойную женщину-подругу. Она придумывала ей прически, наряды, рисовала себе сцены совместных прогулок. Она писала о том, как они могли бы быть счастливы втроем, как у отца и этой женщины мог бы появиться ребенок…