Памирская быль - страница 23

«Прогулки» над Памиром начали уже всем надоедать. Юматов, словно израсходовав запас энергии на радость, притих и, казалось, задремал.

Вячеслав Витальевич Томарович что-то записывал в блокнот. Видимо, испытателя осенила новая мысль по улучшению парашюта, и он взял ее на заметку.

Старшина Владимир Мекаев подошел к иллюминатору, долго смотрел, не отрываясь, в сторону Ферганы. Может быть, думал о жене, сыновьях, которые всегда встречали отца на аэродроме и, стесняясь выразить свою радость, взяв его за руки, молча, как и их мать, шли к автобусной остановке… Хорошая, дружная семья. Встреча на аэродроме стала ее традицией.

Валерий Глагольев тоже то и дело заглядывал в иллюминатор. Нетерпеливо ждал, когда на пике появится оранжевый крест, означающий, что прыжки разрешены. Ровно в двенадцать часов тридцать минут он известил товарищей о появлении желанного сигнала.

Но это было только разрешение, а не команда. Теперь нужно ждать, что «скажут» разведчики — пристрелочные парашюты с балластом. Самолет опять зашел на знакомый курс. Со скрежетом открылся люк, в салон ворвался поток морозного воздуха и грохот моторов. Мелькнул, как молния, стабилизирующий парашютик, оранжевый комочек быстро отстал от самолета, уменьшаясь до красноватой точки, потом вспыхнул и застыл в кажущейся неподвижности.

Площадку, на которую должны были выбрасываться парашютисты, самолет пересек всего лишь за две секунды. Последовало еще два захода. Все делалось по заранее разработанному плану.

Кое-кому казалось это лишней предосторожностью. И один из руководителей незадолго до посадки в самолет, услышал реплику: «Не слишком ли много «оглядок»? Он сказал тогда: «Мы не можем допустить неоправданные жертвы».

А испытатель парашютов инженер Томарович, уже много раз рисковавший своей жизнью, тут же заметил:

— Когда они, жертвы, бывают оправданными? Никто не устанавливал обязательные нормы потерь человеческих жизней при испытании техники или в бою.. Но, к сожалению, победы без жертв весьма редки. Только перед матерью и детьми ничем не оправдаешься. Они, конечно, смирятся, потому что уже не вернешь человека, но в «закономерность потерь» не поверят…

Самолет делал решающий заход. Взоры парашютистов были прикованы к совсем крошечной, окаймленной черной рамкой, площадке. Под крылом на фоне снегов выделялись темные пятна и полосы. Это свободные от снега склоны и гребни гор.

Результаты пристрелки подтвердили правильность расчетов. Намеченная площадка вполне подходила для десантирования десяти парашютистов. Если на ней оказались все неуправляемые грузы, сброшенные с самолета, то парашютист, способный маневрировать при спуске, тем более может опуститься прямо на оранжевый крест…

Все парашютисты были обеспокоены задержкой команды. И вот команда получена. Самолет сделал разворот через левое крыло, лег на проторенный курс. Теперь надо сосредоточиться на одном: приземлиться с предельной точностью.

Загорелся желтый плафон — сигнал «приготовиться!». Но все уже давно готово. Только сердце в эти секунды билось чаще…

Зажегся зеленый свет.

— Пошел! — крикнул старший группы Александр Петриченко.

Первым покинул самолет Прокопов, вторым Севостьянов, потом Юматов, Мекаев, Томарович, Глагольев, Морозов, Чижик, Сидоренко, последним — сам Петриченко. Десять разноцветных куполов вспыхнули над пиком Ленина почти мгновенно.

Никто не знал что именно в эти считанные минуты взбунтуется Памир: четырех парашютистов из десяти их товарищи не досчитаются… Если все участники десанта своим подвигом открыли новую страницу истории советского парашютизма, то Валерий Глагольев, Владимир Мекаев, Вячеслав Томарович и Юрий Юматов совершили свой последний прыжок в бессмертие. Они погибли, как герои, как первооткрыватели памирских небесных трасс. Имена их будут вечно жить в памяти людей.

Как же все произошло? Этот вопрос волновал всех. Вот что рассказывали потом о своем групповом прыжке парашютисты, входившие в десятку лучших.

Подполковник Владимир Георгиевич Морозов: «…Еще не было случая, чтобы так тщательно велась подготовка к прыжку, как на Памире. Каждый из нас прошел специальную альпинистскую практику, каждый совершил двадцать пять тренировочных прыжков в горных условиях.