Памирская быль - страница 24

В десятку были отобраны сильнейшие спортсмены. Все, от снаряжения до встречи нас на земле, было обстоятельно продумано. Мы твердо верили в благополучный исход нашего прыжка.

Без тени сомнений, хотя и волнуясь, как всегда, я покинул самолет. Все шло хорошо. На заданной высоте раскрылся парашют и начался плавный спуск. Потом неожиданно меня стало сильно раскачивать под куполом и неудержимо понесло в сторону от площадки, на которой лежал оранжевый крест. Тащило за гребень, где приземляться очень опасно. Уверенный в том, что мне удастся опуститься на площадку, я стал управлять парашютом. Но меня несло уже со скоростью гоночного автомобиля, выход был один — спускаться за гребень. Иначе бы я наверняка разбился о скалу. Мне было видно, что туда же, за гребень, ветер тащит и лейтенанта Сидоренко. Других товарищей я потерял из виду. По моим предположениям, они уже были на площадке. Просто мне и Сидоренко не повезло, потому что мы не справились с ветром в самом начале. Мой парашют, приняв горизонтальное положение, нацелился на скалу. До нее оставалось метров сто, когда я сбросил контейнер. Нагрузка на парашют уменьшилась, и меня понесло еще быстрее. Через несколько секунд я обо что-то сильно ударился и потерял сознание. Очнулся. Сообразил, что парашют волочит меня по самому краю ледника. Хотел освободиться от парашюта, но он рванул меня, и я свалился с ледяного обрыва на камни. Снова потерял сознание. Придя в себя, выстрелил из ракетницы. Самостоятельно идти не мог. Подоспели альпинисты. Врач Алексей Шиндяйкин оказал мне помощь, но все равно я был уже не ходок…

Что произошло с другими товарищами, мы еще не знали. Мне казалось, что самое неудачное приземление было у меня.

Начались приготовления к спуску с Памира. Одновременно альпинисты разыскивали Александра Сидоренко. Они тоже видели, что мой небесный сосед спускался за гребень. Ни за гребнем много отвесных скал, глубоких впадин, каменных нагромождений. Александр мог оказаться в таком же сложном положении, как и я.

Альпинисты ходили вправо, влево, но лейтенанта нигде не было. Наступила ночь И мы решили, что Сашу затащило в пропасть. Валерий Путрик дважды спускался с вершины по крутому склону и вновь поднимался вверх. Наконец, с помощью своего коллеги Валентина Божукова он нашел Сидоренко Лейтенант был невредим. Как было положено по инструкции, он ждал альпинистов, звал их, но разве услышишь, когда волчицей воет непогода, а мы друг от друга на целые километры.

Стали решать, как нам быть? Поднимать меня на гребень, чтобы потом спускаться знакомым путем, нельзя. Это потребует много времени. Да и хватит ли сил? Альпинисты находились на высоте семи тысяч метров уже пятые сутки, им нужен был отдых. Оставался единственный вариант — двигаться вниз по юго-восточным склонам. Но на этом пути лежал рваный ледник… Здесь еще никто не ходил. И все же отряд решил идти неизведанным путем. Надежда была на то, что удастся спуститься хотя бы на такой уровень, где может сесть вертолет. Запасы питания и воды у нас иссякали…

Меня, запакованного в спальный мешок, ребята несли на носилках по очереди, тащили по насту, переправляли на веревках через трещины. Мы ночевали в пещерах, отсиживались в непогоду в палатке, потом снова опасными тропами спускались все ниже и ниже.

Это был трудный переход, который по силам лишь хорошо подготовленным альпинистам. Врач то и дело делал мне уколы, растирания. У меня, кроме всего прочего, были обморожены лицо и руки. Альпинисты отогревали меня теплом своих тел, дыханием.

Силы альпинистов истощились. Хотелось есть. Но самым неприятным было то, что кончилась вода. А снег расплавить печем: ни спирта, ни бензина уже не оставалось.

И тут мы встретили на своем пути новое препятствие. Ледник, повернутый на север, дыбился перед нами буграми гигантской вершины. Уже в который раз начали спускаться в лощину среди покрытых камнями ледяных холмов, уклоняясь от намеченного маршрута. И совсем было плохо, когда нам загораживали дорогу либо отвесная стена, либо глубокая щель.

Иногда мои товарищи возвращались, отыскивая обходы, и я понимал, как это трудно.