Пан Тадеуш - страница 20

Поглядывала всё ж она в кусты нередко,

Туда, где хрустнула таинственная ветка,

Но не оттуда ей грозило нападенье!

Граф миновать успел докучные растенья;

Внезапно выскочив из лопухов зелёных,

Стал изгибаться он в почтительных поклонах.

Вот плечи подняла и во мгновенье ока,

Как сойка, собралась она лететь далеко,

Вспорхнула, понеслась, умчалась бы нежданно,

Но дети, в ужасе от появленья пана

И бегства девушки, вдруг в голос заревели;

Как быть? Не бросить же малюток в самом деле?

Раздумывая так, боялась оглянуться

И хоть помедлила, должна была вернуться

(Как призрак, вызванный таинственным заклятьем!),

Склонилась к малышам, ну слёзы утирать им,

Вот на руки взяла меньшого мальчугана,

Утешила других заботливая панна.

Под крылышко её уткнулись, как цыплята,

Белоголовые, затихшие ребята.

«Ну, что кричали вы? — сказала, — хорошо ли?

Пан испугается, уйдёт он поневоле.

Пан не старик с мешком, пришёл он не за вами,

Красивый, ласковый, вы поглядите сами!»

Взглянула и она. Граф улыбался мило,

Речь девичья ему, как видно, очень льстила.

Тут от смущения красавица зарделась,

Пеняя на себя за собственную смелость.

А Граф и правда был хорош: молодцеватый,

Лицо приятное, овал продолговатый;

Он был голубоглаз, с кудрявой головою.

Листва запуталась в кудрях его с травою,

Пока по грядкам полз, по мураве зелёной,

Казалось, что венок на нём был расплетённый.

«Как величать тебя, волшебное виденье?! [6]

Ты нимфа или дух, небесное творенье?

Сошла на землю к нам ты по своей ли воле?

Прикована ли ты судьбой к земной юдоли?

Догадываюсь я: отвергнутый влюблённый,

А может опекун суровый, непреклонный

Здесь стережёт тебя, — страдаешь ты невинно,

Достойная! Во мне найдёшь ты паладина!

Не героиня ли ты повести печальной?

Прекрасная! Открой печаль судьбины тайной!

Лишь увидал тебя — лишился я покоя!

Как сердцем властвуешь, так властвуй и рукою!»

Он руку протянул.

Смущённо речи эти,

Но радостно она впивала, точно дети,

Которые, пленясь деньгами золотыми,

Их звоном тешатся, порой играют с ними,

Не зная им цены: так слух её ласкали

Слова, которые понять могла едва ли.

Спросила, наконец, запутавшись в догадках:

«Откуда взялся пан? Что ищет он на грядках?»

Граф сразу отрезвел, казался он смущённым,

Учтиво отвечал уже обычным тоном:

«Паненка, должен я у вас просить прощенья.

Невольно помешал забаве, без сомненья;

На завтрак я спешил, однако по дороге

Пришлось бы мне кружить. Не будьте же так строги:

Путь через грядки здесь, мне кажется, прямее».

«Пан, вот она, тропа! Идите прямо ею, —

Сказала девушка, — но грядок не топчите!»

«Налево ли идти? Направо ли? Скажите!»

Казалось, что она не поняла, в чём дело,

И с любопытством вдруг на Графа поглядела:

Дом был близёхонько, почти под самым носом, —

Так для чего же Граф ей докучал вопросом?

А Графу между тем предлог придумать надо:

«Что, панна здесь живёт? Недалеко от сада?

Как вышло, что ещё не встретился я с панной?

А, может быть, она приехала нежданно?»

Тряхнула головой она, не дав ответа.

«Паненкино окно, скажите мне, вот это?»

Он говорил себе: «Она — дитя простое,

Не героиня, но пленяет красотою…

Мысль сокровенная, порыв души великой

Невидимо цветут, как роза в чаще дикой,

Но если вынести её на свет из чащи,

То ослепит она окраскою блестящей.

Меж тем Садовница тихонько встала снова,

Ребёнка подняла, взяв за руку другого,

Всех остальных она, перед собой, как стадо

Гогочущих гусят, прочь погнала из сада.

Вот к Графу обратясь, сказала: «Пан, быть может,

Птиц разбежавшихся загнать в хлеба поможет?»

«Мне птицу загонять?» — Граф крикнул в изумленьи.

Тем временем она исчезла в отдаленьи;

На миг глаза её в густой листве блеснули,

Но скоро в зелени деревьев утонули.

Граф долго простоял один на огороде.

Душа, точь-в-точь земля при солнечном заходе,

Похолодела вдруг, темнея постепенно.

В мечтах забылся он, очнулся вновь мгновенно,

От грядок, от кустов свои глаза отвёл он.

Нет, мало он нашёл, а был надеждой полон!

Когда по грядкам полз, он ожидал так много,

Горела голова, сжимала грудь тревога,