Пантелей - страница 5
— А я с сушила убежал! — ахнул Родька.
— Я Нюрку оставил в зыбке, — запечалился Вадька. Огородами я пробрался к речке, обшарил всю траву и утят не нашел. Я колебался, идти ли домой, хотя не было случая, чтобы я ночевал где-то. Я открыл ворота и тотчас встретился с Нефедом.
— Я покажу, как делать назло, — подскочил он ко мне. Вывалились на крыльцо домашние. Мать сунулась вперед, чтоб защитить меня.
Нефед ухватился за тонкое запястье мое и поволок к предамбарью. Я укусил ему руку, вырвался и запрыгнул на забор. Домашние думали, что я повторю прежнее: залезу на крышу, откуда меня не взять. Я же спрыгнул на табачную гряду и понесся по огородам к кладбищу и там притаился за пряслом. Кто-то вдруг облизал мне лицо. Я вскочил, чтобы бежать, и рядом увидел собачонку Мушку. Я дался ей обласкать себя, огляделся и пошагал в вечерний темнеющий лес.
Я шел по темному лесу, натыкаясь на деревья, и не от страха — от обиды все во мне зацепенело. Меня царапали сухие ветки, резал ноги папоротник, я шел как заведенный, не зная, куда иду. Ворона шарахнулась над головой, захлестала крыльями по веткам, каркнула единожды и приткнулась к вершине. Раздался пронзительный лай — это догоняла Мушка. Я присел под кустом и обнял собаку, она свернулась калачиком подле меня, словно сказала: «Ложись-ка и ты. Вовсе не к чему дальше идти». Я знал, что где-то впереди есть лес, большой, глухой и недоступный. Там я укроюсь от домашних, но все это будет завтра. Я устроился поудобней на сухих иглах под сосной и заснул. Когда проснулся, было уже светло, Мушка сидела передо мной и нетерпеливо повизгивала. Я вспомнил вчерашнее и, словно кто схватил за горло, не мог вытолкнуть воздух. Потом навалилась на меня икота, и мне подумалось, что так я плачу. Я испугался странного плача и заревел по-настоящему.
Вспомнилось обычное утро дома. В такой час отец мажет телегу, а Нефед бежит в луга за лошадьми. Дружно поднимаются остальные, и скоро застолица посапывает, побрякивает ложками.
Я не ел со вчерашнего утра и почувствовал, что голоден ужасно. Я стал обдумывать, как достать еды не побывав дома. Разве забраться в крайнюю от леса избу Егора Гузова. Я полз по глубокой борозде, между жердями пролез в ограду. В чулане, к великой радости, стояла коврига хлеба. Я схватил ее и выскочил в переулок.
Тут и увидела меня мать.
— Санька! Санька! — закричала она.
Обхватив ковригу обеими руками, несся к лесу. Вот уж скотское кладбище, вот и канава — перемахну ее и опять в лесу. Из-за сосенки мне напересек вышел Семен Семенович. Ничего не стоило проскочить мимо хромого учителя, но ноги мои подкосились, коврига выскользнула из рук и покатилась в овражек.
— Вот и встретились, вот и хорошо, — сказал учитель и потряс меня за плечи. — Сходи-ка, герой, подними хлеб.
На разговор и мать прибежала.
— Нашлась потеря, принимайте, — весело сказал учитель, когда мы вернулись домой. — Умыться бы ему надо.
— Баню ему надо хорошую, — сказал отец.
— И пусть выспится,— добавил учитель.
Спать на сеновал меня не отпустили: боялись, убегу. Я залез на холодную летнюю печку и угнездился на пыльной копне рухляди. Сочтя, что я уснул, отец насмешливо спросил:
— Вот так и живем, Семен Семенович. Поучи нас, дураков, уму-разуму.
— Поучу, на то мы учителя, — ответил Семен Семенович. — Ты в партизанах был?
— Ну! А что?
— За свободу воевал?
— Вроде бы.
— Дак какого ты дьявола режим-то старый в семье устраиваешь? Ты не свободных людей, рабов у себя растишь. Грубиянов и оскорбителей воспитываешь. Зло, а не добро в души их вселяешь.
— Ты нашу жизнь не трожь, учитель, — с угрозой сказал отец. — Она не касаема ни для кого. Как можем, так и живем. В том есть наша извечная нутренная воля.
— Руки бы меньше прикладывали к детишкам, не то в сельсовет приглашу.
— Рушить наши порядки будешь?
— Нет, вмешиваться стану, вот же ведь сижу у тебя и совещу. Так и всегда, где касается детей, не умолчу. На дороге, в нардоме, в избе вашей — везде говорить стану. И не отсмеивайся, Карп Иванович, не вороти взгляда на сторону.
— Да что ты, власть, что ли, мне какая?
— Власть, Карп Иванович. По детям я тут власть самая главная.