Пари - страница 25

Элиан приглашающим жестом пропустила Беатрис вперед. Когда слуги приняли у них одежду, графиня распорядилась подать горячий чай в ее комнату.

Поднимались в молчании, когда они вошли, графиня указала на диван. В камине потрескивали дрова.

— Скажу честно, твоя записка испугала меня. Я уж было подумала, что…

— Элиан, — прервала ее Беатрис. В этот момент в комнату подали чай. Де Эспри взяла чашку в руки, и сделала глоток. Поморщилась, когда чуть обожгла себе губы. — Элиан, послушай. То, о чем ты мне говорила, это правда?

Графиня удивленно посмотрела на собеседницу. Дождавшись, когда они останутся наедине, она осторожно произнесла:

— Да. Это то, зачем ты приехала?

Беатрис опустила голову и еле слышно ответила:

— Я, кажется, люблю тебя.

Сердце Элиан забилось так сильно, что казалось, оно не в груди, а где-то голове и стучит по вискам.

— Беатрис, — дю Сорель взяла руки Беатрис в свои.

— Я поняла это не сегодня, — оправдываясь, продолжила маркиза. — Просто… совсем скоро вернется Бернар.

— И?

— И я не хочу потом жалеть, что сделала этого. Другой возможности может и не представиться.

Она посмотрела на Элиан со смущением и тут же отвела глаза.

Графиня чуть не подпрыгнула от радости. Ей стало жарко. Наконец-то, вот оно! Ей было трудно поверить в то, что Беатрис сама пришла к ней. Неужели сегодня!

Элиан мягко коснулась подбородка Беатрис, заставляя ту встретиться с ней взглядом. Графиня наклонилась и поцеловала маркизу, легко и нежно, не закрывая глаз, и с удовольствием отметила, что глаза де Эспри были закрыты.

Сестра Филиппа живо откликнулась на поцелуй, обнимая Элиан за шею.

— Только обещай мне всего одну вещь, — попросила она.

— Все, что угодно.

— Клянись, что об этом никто не узнает. Никто.

Расшнуровав корсет Беатрис, Элиан крепко прижалась к ней и мягко начала делать шаги в сторону кровати.

— Обещай мне, что об этом никто не узнает, — настойчиво сказала маркиза, увлекая Элиан за собой на шелковые простыни.

«Если вы ее соблазняете, две трети моего состояния переходят к вам. — Проносились в голове графини условия их с Филиппом спора. — Но мне нужны будут доказательства…» И как она сможет нарушить обещание, если сейчас даст его? «Неопровержимые», — раздался в ее голове голос д’Эрлеви.

— Обещай мне, Элиан. Никто и никогда, — этот голос был громче.

— Обещаю, — ответила графиня, освобождаясь от последних одежд, прикрывавших ее тело. В тот момент даже дю Сорель не знала, правду она сказала или нет.

Она открыла глаза, сладко потянувшись. Повернулась и обняла лежащую рядом женщину. Интересно, сколько раз Филипп просыпался вот так же, в объятиях женщины, которую любит? Беатрис улыбнулась, она знала ответ. Никогда он так не просыпался. Вся ирония в том, что сейчас она проснулась, обнимая любимую женщину брата.

Элиан вздрогнула во сне. Беатрис нежно провела рукой по ее волосам.

Тихо встав с постели, стараясь не разбудить графиню, де Эспри подошла к письменному столу Элиан и открыла ящик. Там были письма, в которых рука Беатрис выводила аккуратным почерком слова признания в своих чувствах. Взяв письма, маркиза спрятала их в потайной карман своего плаща. Потом она на цыпочках вернулась в постель.

— Элиан, — прошептала она на ухо графини, не спеша целуя ее. — Проснись.

Элиан распахнула глаза, улыбнувшись.

— Все хорошо? — спросила она.

Вместо ответа Беатрис снова поцеловала ее.

— Значит, хорошо, — сделала заключение графиня.

Де Эспри вновь поцеловала ее.

— Мне пора, уже почти полдень.

Вздохнув, Элиан встала и позвонила в колокольчик, затем вышла из комнаты, но быстро вернулась.

— Я распорядилась подготовить экипаж, — объяснила она.

Беатрис старалась зашнуровать корсет, но ей это удавалось плохо.

— Мне не помешала бы помощь, — краснея, сказала она, поворачиваясь спиной к Элиан.

— Краснеть поздно, я уже все видела, — весело заметила дю Сорель, туго зашнуровывая корсет, а затем и платье.

Когда Беатрис была приведена в порядок, она обернулась к Элиан.

— Ты обещала мне, что никто не узнает о том, что случилось…

— Я помню.

Элиан обхватила лицо Беатрис ладонями.

— Беатрис, я обещала тебе, что никто не узнает. Я люблю тебя. Действительно люблю, — руки графини потянулись к шнуровке на платье де Эспри.