Парусник № 25 и другие рассказы - страница 24
Камера отодвинулась, чтобы продемонстрировать всю длину тела Полифема. Греки подбежали к голове великана с пылающим на конце заостренным столбом. Глаз Полифема удивленно раскрылся, но тлеющий столб тут же вонзился в него – глубоко, глубже, еще глубже!
Голова Полифема дернулась – шест вырвался из рук воинов; греки бросились врассыпную и попрятались в тенях. Циклоп судорожно схватился за лицо и выдернул ствол из глаза. Вскочив, он стал метаться по пещере, хватая воздух одной рукой и прижимая ладонь другой к окровавленному лицу.
Камера сосредоточилась на греках, прижавшихся к стенам. Кривые толстые ноги великана протопали мимо них. Гигантская рука ловила воздух, шурша по стене над самыми их головами. Греки затаили дыхание; пот блестел у них на груди.
Спотыкаясь, Полифем отошел в сторону и забрел в костер, разбрасывая ступнями горящие поленья; жаркие угли разлетелись во все стороны. Циклоп отчаянно взревел.
На экране снова появились греки – они привязывались под гигантскими овцами.
Полифем стоял у входа в пещеру. Он отодвинул загородившую вход скалу и, расставив ноги над проходом, ощупывал спину каждой проходившей между его ногами овцы.
Греки пустились со всех ног к золотистому пляжу, отчалили на галере по винно-черным волнам и подняли парус – ветер помчал их в открытое море.
Полифем тоже спустился на пляж. Он поднял валун и швырнул его. Медленной дугой летел огромный камень, опускаясь все ближе к греческому кораблю. Валун обрушился в море: галеру высоко подбросило фонтаном воды и ярко-белой пены. Циклоп нагнулся, чтобы взять еще один валун. Экран потемнел.
«Вот и все на сегодня», – заключила медсестра.
Дети разочарованно вздохнули и принялись болтать.
Мартинон взглянул на Эйкена со странной перекошенной усмешкой: «Ну, что ты об этом думаешь?»
«Неплохо! – отозвался Эйкен. – Даже совсем неплохо. Местами заметны недоделки. Не помешало бы внимательнее изучить источники. Это парусное судно скорее напоминало баркас викингов, а не древнегреческую галеру».
Мартинон безразлично кивнул: «Это не мои съемки. Меня всего лишь наняли, чтобы я показывал фильм. Должен с тобой согласиться: изобретательно, но техники недостаточно. Что характерно для всех авангардистских экспериментов».
«Я не узнал никого из актеров. Кто сделал эту картину?»
«Студия „Мерлин“».
«Никогда о ней не слышал».
«Их компанию только что сформировали. В этом участвовал один мой приятель. Он попросил меня показать фильм детям, проверить их реакцию».
«Им понравилось», – заметил Эйкен.
Мартинон пожал плечами: «Детям легко угодить».
Эйкен повернулся, чтобы уйти: «До скорого и – спасибо!»
«Не за что».
В коридоре Эйкен встретился с доктором Кребиусом – тот беседовал с хорошенькой блондинкой лет шестнадцати или семнадцати. Кребиус приветствовал его дружеским взмахом руки: «Как вам понравился фильм?»
«Превосходная работа! – отозвался Эйкен. – Но кое-что вызывает недоумение».
«Ага! – Кребиус хитро подмигнул девушке. – Мы должны хранить наши маленькие секреты».
«Секреты? – промурлыкала девушка. – Какие секреты?»
«Ах да, я забыл! – спохватился врач. – Ведь ты не знаешь никаких секретов!»
Эйкен, смотревший на девушку с напряженным вниманием, бросил быстрый взгляд на врача. Кребиус кивнул: «Это юное создание – Кэрол Бэннистер. Она слепая».
«Очень сожалею!» – откликнулся Эйкен. Кэрол перевела на него глаза – широко раскрытые, голубые, отливающие синевой голландского фарфора, мягкие и спокойные. Теперь Эйкен понял, что девушка была года на два старше, чем показалось с первого взгляда.
Кребиус погладил ее шелковистые светлые волосы – так, словно гладил собачку: «Да, очень жаль, когда такие привлекательные девушки не могут видеть и флиртовать, как другие, заставляя биться сердца влюбчивых парней. Но в случае Кэрол… что ж, мы работаем и надеемся. Кто знает? Может быть, в один прекрасный день она будет видеть не хуже нас».
«Я очень на это надеюсь», – сказал Эйкен.
«Благодарю вас», – тихо ответила девушка. Эйкен попрощался с ней и с врачом.
Вернувшись к себе в лабораторию в необъяснимо мрачном настроении, он почувствовал, что неспособен взяться за работу. Целый час он сидел, курил и размышлял. Затем, вдохновленный неожиданной мыслью, он позвонил приятелю – репортеру, добывавшему сведения для знаменитого голливудского журналиста.