Парусник № 25 и другие рассказы - страница 25
«Привет, Ларри! Это Эйкен».
«Пахнет чем-нибудь новеньким?»
«Хотел бы разузнать, что происходит в студии „Мерлин“. Ты что-нибудь слышал?»
«Нет. Никогда о них не слышал. А чем они занимаются?»
Эйкен решил, что ему, пожалуй, стоило не затягивать разговор: «Снимают короткометражки. Сказки, мифы – в таком роде».
«И у них хорошо получается?»
Эйкен вспомнил сцены в пещере Полифема и снова почувствовал острое любопытство: «В общем-то да. Очень даже неплохо. По сути дела – великолепно получается».
«Неужели? Студия „Мерлин“?»
«Вот именно. И я думаю – это всего лишь предположение – что во всем этом каким-то образом замешан Виктор Мартинон».
«Мартинон, а? Спрошу у Фиделии». Фиделия была начальницей Ларри. «Может быть, она что-то слышала. Если это полезная наводка – спасибо».
«Не за что».
Через час Ларри вернул звонок: «Мне удалось выяснить три вещи. Во-первых, никто в киноиндустрии ничего не знает о студии „Мерлин“. Во-вторых, Вик Мартинон в последнее время затеял какое-то очередное мошенничество и при этом время от времени ссылается на студию „Мерлин“. В-третьих, сегодня вечером у этой студии предварительный просмотр».
«Сегодня? Где?»
«В кинотеатре „Гарден-Сити“, в Помоне».
«Очень любопытно. Спасибо, Ларри!»
Эйкен вытерпел последние пять минут полнометражного фильма, вслед за которым сразу показали диапозитив с объявлением:
Текст на экране растворился и сменился титрами:
СТУДИЯ «МЕРЛИН»».
Серебристо-зеленый фон постепенно сменился оранжевым, на котором жирным серым шрифтом значилось:
«Режиссер-постановщик: Виктор Мартинон».
Никаких других сведений не было. Оранжевый фон рассеялся и превратился в серую дымку с блуждающими, едва заметными пятнами розового и зеленого оттенка.
Послышался голос: «Я увожу вас в дальние дали, в незапамятное прошлое… Некогда жил-был на Руси молодой дровосек по имени Иван. Возвращаясь из лесу, он нашел голубку, лежавшую под деревом. У голубки было сломано крыло; она смотрела на Ивана так печально, что он ее пожалел…»
Туман рассеялся, и взорам зрителей открылся сказочный мир – пейзаж, напоенный сиянием, богатством и разнообразием оттенков, пейзаж страны одновременно реальной и фантастической, страны, где каждый надеялся побывать, понимая, что это несбыточная мечта. Там был древний лес, подсвеченные солнцем поросли папоротников, сочные белые цветы, россыпи фиалок. Листву – коричневую, золотистую, рыжеватую, лимонно-зеленую и темно-зеленую – тоже пронизывали лучи солнечного света. За лесом простирался обширный луг, усеянный ромашками, лютиками, первоцветами, васильками – а вдали, в долине, виднелись коньки темных деревянных крыш и луковичный церковный купол.
Рассказ диктора продолжался: «Иван выходил голубку и получил за это малахитовый ларец. Как только он открыл ларец, на лугу вырос роскошный волшебный дворец, окруженный прекрасными садами, террасами из слоновой кости, статуями из нефрита, черного агата и киновари.
Морской Царь, проезжая мимо, увидел дворец и разгневался на Ивана за такую дерзость. Царь заставил Ивана выполнять невозможные поручения – вырубить целый лес за одну ночь, построить летучий корабль, объезжать железного жеребца.
Но голубка помогала Ивану. Потому что на самом деле она была очарованной Василисой, прекрасной девой с длинными светлыми волосами медового оттенка…»
Сказка продолжалась, полная чудес – героических битв, чародейства, похождений на край Земли – и завершилась, разумеется, поражением заносчивого Морского Царя.
Зрители затаили дыхание. Каждый уставился на экран так, словно переживал самые драгоценные моменты своей жизни. Пейзажи, насыщенные сказочным светом, сияли розовыми, голубыми, черными, золотыми тонами. Каждая сцена поражала богатством воображения: реальной, осязаемой правдой поэзии. Царь, мощный смуглый персонаж, носил пунцовую мантию, а поверх нее – черные латы, инкрустированные нефритом. Его подручный с бледным перекошенным лицом, по прозвищу Чумичка, ковылял на кривых ногах, дико озираясь вокруг.