Пасхальный парад - страница 3

— Эй, гляньте! — кричал он. — Смотрите!

На задворках стоял турник, и Майрон выделывал на нем кульбиты. Разбежавшись так, что пузырилась рубашка, вылезшая из-под свитера, он подпрыгивал, хватался руками за железную перекладину и, продев между ними ноги, так что жердь оказывалась под коленками, повисал вниз головой; потом он снова дотягивался до перекладины и, сделав кувырок назад, соскакивал на землю, подняв столб пыли.

Позже он затеял во дворе хитроумную военную игру вместе с младшими братьями и сестрами Граймз. Потом они смотрели коллекцию марок, а когда снова вышли на крыльцо, то стали думать, чем бы еще себя занять.

— Слушайте, — сказал Майрон, — а ведь Сара чуть-чуть не достает макушкой до турника. — Он был прав: каких-то полдюйма. — Ты разбежишься и на полном ходу проскочишь под перекладиной. Здорово придумал?

Он отмерил метров тридцать и вместе с Эмили отошел в сторонку. И Сара помчалась с развевающимися на ветру волосами. В тот момент никому не пришло в голову, что бегущая Сара будет повыше стоящей Сары, а когда ее младшая сестра сообразила, было уже поздно. Железяка припечатала Сару аккурат над самым глазом — дзынь! (этот звук Эмили вовек не забудет), и в следующую секунду, залитая кровью, она уже с воплями каталась по земле.

Все, кто был этому свидетель, помчались в дом, а Эмили со страху надула в штаны. Миссис Кларк, увидев Сару, разахалась, потом завернула ее в одеяло (ей доводилось слышать, что с жертвами несчастных случаев иногда случается шок) и повезла в больницу, усадив Эмили и Майрона сзади. К тому времени Сара уже успокоилась — она вообще была не из плаксивых, — зато Эмили разревелась не на шутку. Она прорыдала всю дорогу и продолжала рыдать в приемном отделении неотложной помощи, куда три раза выходила миссис Кларк, чтобы сообщить им очередное известие: «Перелома нет»… «Контузии нет»… «Наложили семь швов».

Когда они вернулись домой («Я никогда не видела, чтобы так героически переносили боль», — повторяла всем миссис Кларк), Сару уложили на диван в затемненной гостиной. Ее опухшее лицо сделалось багрово-синим; полголовы, вместе с пострадавшим глазом, было забинтовано, а поверх повязки положили лед, завернутый в полотенце. Мальчики ушли играть во двор, но Эмили наотрез отказалась покидать гостиную.

— Солнышко, иди поиграй с ними, — сказала ей миссис Кларк. — Твоей сестре нужен отдых.

— Ничего, — голос Сары звучал странно и как будто издалека, — пусть побудет здесь.

Словом, Эмили позволили остаться, и правильно сделали, потому что, если бы ее попытались увести насильно, она бы стала отбиваться руками и ногами. Она стояла возле дивана, на каком-то ужасном коврике, кусая мокрый кулак. Она уже не плакала, а просто молча смотрела в полутьме на распростертую сестру, и ощущение горькой потери накатывало на нее волнами.

— Все хорошо, Эмми, — снова откуда-то издалека донесся голос Сары. — Все хорошо. Не расстраивайся. Пуки скоро вернется.

Глаз не пострадал — Сарины большие темно-карие глаза особенно эффектно смотрелись на лице, которое со временем сделалось поистине красивым, — но навсегда останется тонкий голубоватый шрам от брови до века, как будто кто-то в нерешительности чиркнул карандашом, и всякий раз при виде его Эмили вспоминала, как стоически ее сестра переносила боль. А еще этот шрам напоминал ей снова и снова о ее собственной панике и необъяснимом страхе остаться одной.

Первые сведения о сексе Эмили получила от Сары. Посасывая апельсинные леденцы на палочке, они качались в сломанном гамаке во дворе своего дома в Ларчмонте, Нью-Йорк, — еще один из окрестных городков, где они успели пожить после Тенафлая, — Эмили слушала сестру, и ее воображение рисовало противоречивые, чтобы не сказать пугающие картины.

— Ты хочешь сказать, они вставляют его прямо вовнутрь?

— Ага. До самого конца. И это больно.

— А если он не войдет?

— Войдет, можешь не сомневаться. Они свое дело знают.

— А потом?

— А потом у тебя рождается ребеночек. Вот почему этим можно заниматься только после свадьбы. Хотя помнишь Элен Симко из восьмого класса? Она это проделала, и, когда у нее начал расти живот, ей пришлось уйти из школы. И где она сейчас, неизвестно.