Пастор - страница 66

Чёрт. Я был твёрдым тогда, но теперь… Теперь я был практически каменным. Да кого я обманывал? Мне необходимо трахнуть её снова, и я собирался сделать это прямо здесь, в церкви, среди белого дня.

— Мой офис, — произнёс я сквозь стиснутые зубы. — Сейчас же.

Она стремглав вылетела из кабинки, и я последовал за ней, засунув член обратно, но не потрудившись даже застегнуться. Как только мы оказались в офисе, я захлопнул и закрыл дверь, а затем повернулся к Поппи, когда она сделала то же самое.

Мы сошлись как две грозовые тучи: столкновение отдельных существ, немедленно ставших единым целым. Мы были руками, губами, зубами; мы кусались, целовались, стонали; я повёл её задом наперёд, чтобы уложить на свой стол, но наши ноги зацепились друг за друга, и мы упали на пол, тогда как мои руки обернулись вокруг неё в защитном жесте.

— Ты в порядке? — спросил я встревоженно.

— Да, — сказала она нетерпеливо, схватив меня за воротник, чтобы привлечь обратно к губам.

Её поцелуи свели меня с ума, а мягкость рта вторила шелковистому жару под её юбкой.

— Я должен трахнуть тебя, — удалось мне выдавить между поцелуями.

Это была констатация факта. Предупреждение. Я скользнул рукой вниз и в очередной раз обнаружил, что она была без нижнего белья.

— Непристойно, — сказал я. — Адски непристойно.

Она выгибалась под моими прикосновениями, приподнимая свои бёдра так, чтобы предоставить моим пальцам лучший доступ, и, протолкнув в её щёлку два из них, я поцеловал её шею. Поппи была такой мокрой, а моё грубое обращение, казалось, только возбуждало её ещё больше, потому что она, комкая мою рубашку в кулаках, задыхалась, пока я продолжал своё нападение, сопровождая его такими непристойностями, как «динамщица», «шлюха» и «ты хочешь это, ты же знаешь, что хочешь».

Она стонала, а мои слова дразнили её больше, чем когда-либо могли мои пальцы, и части меня было стыдно за то, насколько я возбудился, говоря ей такие унизительные вещи, другая же моя часть сказала первой заткнуться и просто уже действовать.

Я припал своим ртом к её, когда сдёрнул боксёры достаточно для того, чтобы освободить свой член, а затем слепо подался бёдрами вперёд, погружая себя одним грубым движением.

Она обвила ногами мою талию и руками шею, её обжигающий рот был повсюду, и это было похоже на удерживание в руке провода под напряжением: то, как она двигалась и извивалась подо мной, пока я врезался в неё, позволяя любому сомнению, ревности и страху овладеть мной. Я буду трахать её до тех пор, пока она не почувствует, что принадлежит мне. Я буду трахать её до тех пор, пока она не сможет ходить.

Я буду трахать её до тех пор, пока сам не смогу ходить.

Каждый толчок подводил меня всё ближе и ближе, но одна мысль никак не могла отпустить меня, поэтому я прижал Поппи к себе и надавил тем самым на клитор, чувствуя, как её мышцы сокращаются вокруг меня. Она уже близко.

— Позволь мне взять твою попку, Поппи, — сказал я. Провёл кончиком своего носа вдоль её подбородка, заставляя задрожать. — Я хочу трахнуть тебя туда.

— О, мой Бог, — прошептала она. — Да. Пожалуйста.

Не было времени думать об организации, не было времени даже рассмотреть вариант перебраться в более подготовленное место. Всего в нескольких шагах отсюда у меня было кое-что, что могло сработать, и я не собирался тратить время на поиски чего-то ещё.

Я вынул свой пульсирующий и изнывающий от боли член и поднялся.

— Так и оставайся, — произнёс я и засунул своего парня обратно в боксёры, чтобы совершить короткую прогулку к хранилищу в задней части церкви: небольшому шкафу, где мы держали наши священные масла.

Мои руки дрожали, когда я открывал двери. Это были масла, благословлённые во время Страстной недели (прим.: последние шесть дней Великого поста, предшествующие Пасхе и следующие за Неделей цветоносной) моим епископом, они используются только для таинств типа крещения, конфирмации (прим.: в латинском обряде Католической церкви другое название таинства миропомазания, в ряде протестантских церквей — обряд сознательного исповедания веры) и елеосвящения (прим.: таинство православной и католической церквей, заключающееся в помазании тела освящённым елеем, одно из семи таинств). Я выбрал стеклянный флакон — масло миро (прим.: специально приготовленное и освящённое ароматическое масло) — и пошёл обратно к Поппи, усердно стараясь не смотреть на распятие и табернакль.