Пастухи на костылях - страница 56

Офицер федеральной службы безопасности не смотря на обстановку чувствовал себя уверенно и с достоинством. В самом логове бандитов, как он их про себя называл, офицер был словно гостях у старого приятеля. Он просто чувствовал свою защищенность доверенным ему статусом. Он был посланником. И относились к нему соответственно. Выбрали самый чистый стул в учительской и предложили присесть. Сам командир этой «кодлы» остался стоять, как и его странные приближенные. Особенно раздражал офицера бритоголовый юнец, что своими повадками мешал офицеру даже четко излагать суть предложения власти. Этот, толи nazi, толи просто отмороженный вьюнош считал возможным перебивать его, полковника самой, без преувеличения могущественной службы из работающих в стране. Но такое поведение не сбивало офицера ни с ритма, ни с интонаций взятых им вначале разговора. Сколько этих переговоров у него было, сколько еще будет. Всегда бандюганам надо так много, а получают они так мало, а уж платят потом ТАКУЮ цену, что даже эта странная работа уже казалась почти рутиной.

— За что вы воюете? — В который раз спрашивал офицер, командира боевиков. Не дождавшись ответа, он переиначил вопрос и сказал: — Ну, хорошо, против чего вы воюете? Вам не нравится режим? Строй? Что вас не устраивает?

— Беспредел и безнаказанность… — спокойным и абсолютно непривычным для офицера безопасности голосом сказал этот командир. Бандюган уже не первый раз удивлял офицера несоответствием хорошо поставленного сильного голоса и внешности откровенного скурившегося и спившегося уголовника. Хотя две недели этого Чистилища до неузнаваемости изменили и самого офицера и он, более не задумываясь, привычно, или даже рефлекторно, отмечал особые черты собеседника. Плохо что этот Богус пропустил только одного переговорщика. Схема начала давать сбои даже на начальном этапе. Ведь в работе парой было уже все давно отточено. Пока один говорил, другой мог проанализировать противника и подобрать уже стиль общения с ними. Постоянный напарник полковника так вообще был гением театрального искусства. За несколько секунд он мог преобразиться в уголовника и ботать по фене. Мог стать сама интеллигентность. Мог показать себя воякой с тридцатилетним стажем. Без напарника анализ, подбор стиля, подбор остальных нюансов ложился целиком на полковника. А это было довольно неудобно. Богус либо имел опыт общения с переговорщиками, либо интуитивно понимал методы ведения работы ФСБ. И это смущало несколько офицера.

Прежде чем задать следующий вопрос офицер в уме все взвесил и спросил откровенно:

— Илья, вам нужна голова вашего мэра?

Богуславский молчал. Он думал. Хорошо, что офицер не ляпнул в горячке, что этот вопрос можно считать решенным. Мэра по первому требованию выдали бы боевикам в обмен на сдачу оружия. Тихо, без афиш, просто бы загнали в лес машину и оставили бы в ней того дебила, что довел дело до такой катастрофичной ситуации. А уж что будут делать с ним эти отморозки с автоматами, никого не касалось, если бы они выполнили обещание.

— Да нужен бы он нам был, мы бы сами его давно выловили! — Заявил бритоголовый Владимир.

Принципиально не обращая на него никакого внимания, офицер снова спросил у Ильи:

— Что же вам нужно? Что нужно для того, что бы это дело закрыть и забыть его.

Илья с усмешкой посмотрел на офицера и сказал:

— Починить лифт.

— Что? — Не понял офицер. Он даже переспросил неуверенный: — Починить лифт?

Бойцы вокруг него откровенно заржали с того выражения, которое поселилось на лице у безопасника. А тот, словно не веря своим ушам, глупо заулыбался и спросил с упреком:

— То есть вся эта кровь, этот ужас, это горе людям… все из-за лифта?

Илье пришлось кивнуть. Поясняя, он сказал:

— С него все началось. Им должно закончиться.

С сумасшедшими офицеру тоже приходилось работать и он, на всякий случай, спросил:

— И все? И тогда вы сложите оружие?

Опять влез этот бритоголовый:

— Ну и амнистия нам естественно! Лифт лифтом, но наворотили тут все достаточно.

Вместо командира молодого одернул странный тихий парень в углу одетый явно не по военному «сезону» да и без оружия в руках: