Пентезилея. Книга для женщин в часы мужененавистничества - страница 11

В глазах Агасфера, налившихся кровью, покачнулись колонны. Он чувствовал насмешливые взгляды гостей. Но он не видел спокойного, одухотворенного лица прислужника.

Ужасным голосом он вскричал:

— Если царица Васти ослушается приказания своего господина, то с этой минуты она больше не царица! Пусть она уберется из моего дворца, из моего города, из моей страны— пусть никогда не показывается мне на глаза!

Гневно покинул Агасфер залы дворца. И потухли праздничные огни. Три дня и три ночи сидел он, запершись в своих покоях. Его душа неистовствовала, так как он совершил бесстыдство и глупость. И вот, чтобы не сознаться в своей неправоте, он принес в жертву свою красивую, добродетельную жену.

Потому что он был мужчиной.

Но он остерегался подвергнуть такому же испытанию свою вторую жену. Тонкая и умная Эсфирь указала бы, вероятно, более строго своему повелителю на его обязанности джентльмена.

Жила однажды миленькая девушка, лет семнадцати, по прозванию Красная Шапочка, так как она постоянно носила подаренную бабушкой красную теннис-кепи, которая ей была замечательно к лицу. Бабушка страшно любила Красную Шапочку, и все знали, что она даже назначила ее полной наследницей своего большого состояния.

Однажды мать Красной Шапочки сказала своей дочурке:

— Милая Красная Шапочка, ты знаешь, что у бабушки была инфлюэнца и что она до сих пор еще не выходит. Поезжай к ней на виллу и отвези эту книжку (можно вставить название какой угодно модной книжки), но не заглядывай в нее, тебе еще неприлично ее читать. А главным образом, выйди из трамвая только перед домом бабушки и не ходи одна по главной улице, — будь послушна!

Красная Шапочка обещала, завернула книжку в шелковую бумагу и направилась к ближайшей остановке трамвая. Но солнце так чудно сияло в окна магазинов, заставляя переливаться драгоценные камни в ювелирных витринах, обращая цветы на дамских шляпах в живые грядки и — о восторг! — освещало так заманчиво блузки в магазинах Confections, что Красная Шапочка и думать забыла о данном обещании и в самозабвении шла по главной улице. Как очарованная, остановилась она перед окном магазина модных ювелирных изделий и жаждала… жаждала…

Вдруг из-за ближайшего угла вышел злой барон Вольф[1], высматривающий всегда молоденьких, глупых девушек. Он давно приметил Красную Шапочку; она же никогда не обращала на него внимания и не знала, что он дикий зверь, пожирающий молодых девушек.

Он подошел к ней сзади и, указав изящным жестом на драгоценные украшения, сказал:

— Пожалуйста, выберите себе что-нибудь, милая Красная Шапочка.

Красная Шапочка испугалась. Но барон Вольф мягко и дружески сказал:

— Не бойтесь меня, я очень люблю молодых девушек… Что у вас такое в свертке?

— Книжка для моей бабушки, которую мне нельзя читать, — ответила Красная Шапочка. — Бабушка больна и не может выходить.

— Это очень хорошо с вашей стороны, милое дитя, — похвалил барон Вольф. — Где же живет ваша бабушка?

— За городом, на вилле, — сказало доверчивое создание. — В прекрасном саду с фонарями у портала, там, где много орешника и где у пруда устроена новая площадка для лаун-тенниса.

— Ах, да, верно! — воскликнул барон Вольф, обрадованный, так как он тотчас припомнил этот дом.

— Как я счастлив познакомиться с вами, милое создание! — продолжал он. — Конечно, вы делаете некоторые покупки для вашей милой бабушки — а я должен торопиться. До свиданья!

Почтительно поклонившись, он удалился и поспешно вскочил на площадку проходившего трамвая, идущего за город к виллам.

Здесь он скоро нашел вышеупомянутый дом, позвонил у портала с фонарями и спросил у отворившей ему девушки:

— Милочка, как себя чувствует ваша госпожа?

Думая, что видит перед собой хорошего знакомого барыни, девушка ответила, что госпожа чувствует себя сегодня немного лучше, но еще не принимает.

Барон Вольф выразил сожаление.

— Мне поручено обождать здесь Красную Шапочку, чтобы проводить ее в сохранности домой, — сказал он. — Сейчас она будет здесь. Проводите сначала барышню ко мне, так как я должен сообщить ей кое-что.

Девушка провела барона в столовую, полутемную от спущенных штор. Барон Вольф уселся в темный угол на софу и накинул на себя покрывало