Пера-богатырь с берегов Лупьи - страница 15
Совсем низко склонил голову Пера и тихо вышел из темной избы.
Высоко над пармой возвышается холм. Широко раскинулись вокруг леса: стройные сосновые боры, частые ельники, светлые березняки; далеко по низинам текут реки, лежат поросшие багульником болота. Где-то среди лесов и болот стоят селения и прячутся в тени вековых деревьев охотничьи избушки.
Но во тьме не видать ни бора, ни ельника, ни березняка, ни рек, ни болот, ни селений, ни лесных избушек. В холодной тьме тонет Комму.
И вдруг увидел Пера: далеко среди леса, среди непроглядной тьмы, словно злой волчий глаз, светится костерок.
Пошел Пера напрямик через лес на огонь. Шел, шел и вышел к костру. Горит костер на полянке, висит над костром котелок, в котелке булькает вода, варится ужин.
А у костра сидит на валежине тун Пам, поглядывает в огонь, толстое брюхо поглаживает и свои злые думы думает.
Увидел Тун Перу — зарычал, как взбесившийся медведь:
— Уходи отсюда, человек. Не для тебя свет моего костра, не для тебя тепло моего костра.
В злобе Пам разметал огонь, затоптал красные угли. Погас костер, и наступила тьма.
— Эй, Пам, не рычи на меня, как взбесившийся медведь: видал я кое-что пострашнее тебя и то не боялся, — сказал Пера. — А правду ли говорят люди, что ты умен и хитер и тебе одному подвластен огонь в Комму?
— Правду говорят люди, — ответил Пам, — и умен и хитер я, и огонь мне подвластен.
— Люди говорят, а мне не верится. Ну-ка покажи свою власть, зажги огонь. Если вправду ты повелеваешь огнем, то отдам я тебе этот пестерь с великим сокровищем, которое подарил мне грозный повелитель ветров, сам чуткоухий Войпель.
Снял Пера с плеч тяжелый пестерь с заветной глыбой от сокрушенной скалы и положил на землю у своих ног.
— Давай скорее сокровище чуткоухого повелителя ветров, — нетерпеливо закричал тун и протянул длинную, как черная кочерга, свою руку к пестерю.
— Стой, Пам. Я видел, что ты можешь потушить огонь. А вот сможешь ли ты зажечь его?
— Ты не веришь мне? Так смотри!
Взял Пам в одну руку желтый камень, а в другую — черный и ударил камнем по камню.
Как звезды, посыпались искры, брызнули они на белый мох, вспыхнул белый мох желтым пламенем, побежал огонь по веткам, и вновь загорелся костер.
Бросил тун на землю свои камни и схватился за тяжелый пестерь. Тужился, тужился Пам, но не смог его поднять: не по силам оказалась ему богатырская ноша.
— Эй, Пам, — усмехнулся Пера, — давай помогу тебе.
— Помоги, парень.
Хоть и умен и хитер был Пам, только жадность его была сильнее ума, больше хитрости.
Поднял Пера свой тяжелый пестерь и положил его на спину жадному туну. Закачался Пам, повалился на землю, и раздавила его могучая глыба.
А Пера вышел на запретную лешачью тропу, взял в одну руку желтый камень, в другую — черный и ударил камнем по камню.
Как звезды, посыпались искры, брызнули они на белый мох, вспыхнул белый мох желтым пламенем, побежал огонь по веткам, и запылал веселый костер.
Сел Пера у костра на запретной лешачьей тропе и стал жарить рябчиков.
И вдруг зашумели-затрещали деревья, загудел лес, разнесся по чаще страшный рев: «Ах-хай! Ах-хай! Ах-хай!» — и на свою тропу, меченную хитрыми зарубками, вышел одноглазый леший — мохнатоухий Вэрса.
— Эй ты, голоухий, прочь с моей дороги! — закричал Вэрса так громко, что с берез и осин посыпались листья, а с сосен и елей попадала хвоя.
— Коли надо тебе пройти — обойдешь стороной, а я где сел, там и буду сидеть, — ответил Пера.
Повернулся Вэрса на своей вывернутой ноге — и поднялся ветер. В лесу повалились деревья, от костра до неба взвились искры, поднялись в воздух камни.
Но Пера сидел у костра, жарил жаркое, как будто вокруг не буря бушует, а дует легкий ветерок.
Посмотрел на него Вэрса и сказал:
— Если не хочешь добром с моей тропы уходить, то давай силой мериться. Осилишь — будет твоя тропа, не осилишь— пойдешь ко мне в работники на всю жизнь работать тяжелую работу.
— Ладно, — согласился Пера. — А на чем будем силой мериться?
— Давай на палице тягаться, — сказал мохнатоухий леший Вэрса.
Выдернул он десятивершковую елку, обломил ей вершинку и очистил ее от сучьев.