Перед половодьем (сборник) - страница 11
— Красная, красная… Ой, мамочка, милая!
Встревоженная мать крестит его дрожащею рукой и дает ложку брома.
Маленький человек понемногу успокаивается, засыпает.
Мать задумчиво перебирает его белые кудряшки, глубоко вздыхая. Затем поднимает щелистые шторы, — бледное солнце робко и стыдливо заглядывает в детскую, освещая спящего ребенка, деревянное ружье на сером одеяле и золотой образок на узенькой груди.
Мать беспокоится, гася ночник:
— Бред продолжается…
Но внутри ее кричат голоса:
— Здоров! Здоров он, сыночек мой!..
И она уже не падает на колени перед иконою Богоматери.
7
Выздоровление идет быстрыми шагами.
Лежать надоедает, от нечего делать запеваются нестройные песни:
— Поет петух! Поет петух! Поет петух! Красный петух-тух-тух-тух!
— Идет мама в длинном платье, идет мама в длинном платье-атье-атье-атье!
И смеется, и заливается звонким хохотом — ах! как ужасно весело!
В передней дребезжит звонок, кто-то раздевается и покашливает.
Отец! — один он умеет шагать так твердо, так по хозяйственному.
— Здравствуй, клоп!
Сердце бьет тревогу, не опять ли длинные розги?..
— Здравствуй, миленький папочка!
В руке отца сверток. Маленький человек усиленно втягивает в себя струи морозного воздуха, надеясь нюхом определить содержимое таинственного пакета.
Бумага — на пол:
«Водяные краски! Целый ящичек; две белые тарелочки для обмывки миленьких кистей.
Оловянные солдатики, — трубачи, конница и лихие пехотинцы с грозно поднятыми штыками…
И что-то круглое, нежное, серенькое…
Ага! Синяя Борода хочет быть добреньким».
— Что это?
— Мяч.
Волосатая рука с размаха бросает игрушку на пол.
— Злюка!.. у-у! Какая Холерища! — негодует маленький человек, кулачки работают, утирая горькие слезы.
— Да ведь он же не разбивается! — утешает отец, но всхлипывания не прекращаются.
Пусть серый мячик и не разбился, однако, ему больно, очень больно ударяться о грубый и холодный пол.
— Нянечка! — обращается мальчик к вошедшей с половою щеткой в руках Василиде, — сшей постельку для мячика, тепленькую, из ваты, ему холодно.
Красная Нянечка сияет:
— Миленький мой, экой выдумщик!
И берет с изразцовой лежанки черные чулки:
— Дай-ка-сь ноженьки, небось, соскучились, не ходя.
Вот отлично! — значит, прощай, опостылевшая постелька… Хорошо кататься на салазках, хорошо похлопывать руками в теплых варежках, еще лучше смотреть из окна, как вздымаются в метелицу лохматые снега.
Ноги — в чулки с заштопанными пятками, к пуговкам лифчика — славненькие синие штанишки, а на плечи — серую курточку с премиленьким кармашком на груди.
В путь! В далекие странствования! — к блестящему зеркалу, висящему в промежутке окон гостиной, к старичку-роялю и к стенным сварливым часам.
Маленький человек уже готов пробежать мимо отца, как вдруг слышит его сердитый голос:
— Виктор!.. А за подарками что следует?
Виктор останавливается, тревожно осматривая мяч, ящик с красками и коробку с оловянными солдатиками, — сокровища, бережно несомые к коврам гостиной, на которых так удобно играть.
— А за подарками следует благодарность… Н-да. Не будь уличным мальчиком.
В маленьком сердце зерно досады.
Зерно всходит и дает росток — возмущение: игрушки, за исключением мяча, летят на пол.
Отец круто повертывается на каблуках и уходит из детской, раздраженно захлопывая за собою белую дверь.
— И почто только, батюшка, хозяина прогневил? — беспокоится Василидушка, но по насмешливому оттенку ее слов маленький человек заключает, что обида его понятна. Экая славная нянечка!
Мальчик подскакивает к ней и пылко обнимает, заливаясь звонким хохотом, от которого голубые стены становятся еше радостнее.
— Ха! ха! ха!
Василидушка тоже хохочет:
— Ха! ха! ха!
Уж и весело же им — того гляди, слезы из глаз брызнут и заструятся по щекам светлыми струйками.
— Милушка мой! Мальчонок хорошенький! Да и люб же ты, соколик мой беленький! То-то поревела я, как в лихоманке увалялся!
Целует маленького человека в губы и, вспомнив, торопит:
— Ах, батюшки, в баньку! В баньку! Мамочка тамотка уж давным дожидается: хворь выпарить надобно.
В баню? — Это весело: ходить нагишом и плескаться в воде, сколько хочется.