Перелетные свиньи - страница 44

Мы уже говорили, что все охватить нельзя, а потому – вы еще не знаете, что между Джорджем Сирилом и адмиралом возникла сердечная дружба. Однажды встретившись в «Гербе», они стали встречаться – адмирал любил обстоятельно рассказывать о давнем пребывании в Китае, а Джордж Сирил мог вынести под пиво все, что угодно. Словом, много приятных вечеров провели они в этой гостиной; рыцарственный адмирал голосил, как корабль в тумане, терпеливый свинарь вставлял, когда нужно: «У-ух!», «Ого!» и «Вот это да!» Читатель легко все это представит, если вспомнит салоны XVIII века.

Внезапный отъезд адмирала был истинным ударом для Джорджа Сирила. Никак не мог он забыть то беспросветное отчаяние, когда, достигнув «Склона», увидел темные окна и ощутил точно то самое, что загнанный олень, обнаруживший, что еще и речка пересохла.

Теперь вы поймете, почему освещенные окна обрадовали его, словно вернулся золотой век. Это он и объяснил похолодевшему Джерри.

– Я к людям не лезу, – говорил он. – Вот уж чего нет, того нет. Думал, это адмирал. Очень я расстроился. Тут, понимаете, такое дело. Крутишься, работаешь целый день, придешь сюда – адмирал и поставит бутылочку пива.

– Я вот что скажу, сэр, – честно признался Джордж Сирил, – я б и сейчас выпил.

Он ждал ответа, но ответа не было. Точнее, Джерри не ответил. А вот Королева, услышав любимый голос, сердечно и гостеприимно хрюкнула. Джерри показалось, что это трубы Суда, и он удивился спокойствию собеседника.

– Адмирал, – сказал Джордж Сирил как бы нехотя, между прочим, – держал пиво на кухне, в холодной воде.

С этими словами он двинулся к двери. Хозяин окаменел, словно герой его повести, загипнотизированный безумным врагом, но быстро очнулся и вскочил, перевернув столик, на котором стояли ваза с восковыми фруктами, фотография подрядчика, не употреблявшего цемента, и еще одна ваза, с надписью «Память из Лландидно». Вместе с ними упала записная книжка; и, увидев ее, Джерри ощутил прилив вдохновения.

Взглянув на Джорджа Сирила, он совсем расцвел. Мир, как известно, делится на тех, кто не верит невероятному, и тех, кто верит. Судя по выражению лица, Бурбон принадлежал ко второй, лучшей разновидности. Без сомнения, он принимал все, что угодно, даже сообщения воскресных газет.

– Постойте, – сказал Джерри. – Слушайте.

Слово это было неудачным, так как пленная Королева опять хрюкнула. Но гость ее опять не услышал. Видимо, как и адмирал Биффен, он был глуховат.

– Вероятно, – сказал Джерри, – вы гадаете, что я тут делаю?

Джордж Сирил отверг обвинение в недостойном любопытстве.

– Живете, наверное, – предположил он. – Как говорится, обитаете.

Джерри покачал головой:

– Нет. Я живу в Лондоне.

– Вот уж не стал бы, – заметил Джордж Сирил. – Шуму много.

– А почему я там живу? – спросил Джерри.

– Нравится, я так думаю. Это бывает.

– Нет. Я там живу по долгу службы.

– Это как?

– Скотленд-Ярд. Я – сыщик.

– Вот это да! – восхитился Джордж Сирил. – А что тут такое, вы уж меня простите?

– Очень сложное дело. Выслеживаю опасного преступника, Сиреневого Джо. Носит сиреневые перчатки. Нам сообщили, что сегодня в десять пятнадцать он прибудет в Маркет-Бландинг. Подозреваем, что он зайдет сюда. Конечно, он может сперва зайти еще куда-нибудь. Но я обязан быть здесь. Понимаете, в чем трудность?

– Разорваться не можете, – наугад сказал Бурбон.

– Именно. Вижу, вы умны. Итак, мне нужна помощь. Отправляйтесь на станцию, встречайте поезд десять пятнадцать, идите за Сиреневым Джо. Но заметьте! Он может и не прибыть этим поездом.

– Дела-а! Как говорится, большой конфуз. Чего ж мне делать?

– Встречать все лондонские поезда, хотя бы всю ночь.

– Всю ночь?

– Именно.

– У-ух! Лучше выпью пока что. Где у вас пиво-то?

– У меня нет пива.

– Пива нету?!

– Да. Что тут, по-вашему? Кабак? Ну-ну, сейчас не до пива. Итак, идите на станцию, стойте там. Спасибо, вы – истинный гражданин, я вами горжусь. Скотленд-Ярд вас не забудет. Ваш геройский поступок…

Джордж Сирил заморгал:

– То есть это как геройский?

– Сиреневый Джо – опасный человек, – пояснил Джерри. – Вооружен, кровожаден. Будьте осторожны. Я бы не хотел, чтобы вас закололи восточным кинжалом.