Переписка М. А. Алданова и С. С. Постельникова - страница 21

Ваш выговор меня очень огорчил, но я хорошо понимаю, что с этим делом надо спешить и «зацепить» издательство прежде других. Стравинского разносить я не собирался, но его сын Сулима жил раньше в Париже[100] и имеет здесь связи; у меня есть причины думать, что если он в комитете издательства, то он отнесся бы к моей статье о папаше без симпатии. Возможно, что я ошибаюсь.

Идея написать второй очерк не о композиторе мне тоже приходила; мне хотелось бы попробовать написать введение, не об источниках русской музыки, а в виде маленького essai sur la musique[101]. Вопрос о Сабанееве сможет встать только тогда, когда появятся серьезные основания думать, что книга будет мне заказана; пока его нету, я ничего не могу решать. Во всяком случае, ни Даргомыжскому, ни Серову, как и другим второстепенным композиторам, не могут быть отведены отдельные очерки, многих придется сгруппировать.

О деде-адмирале я ничего не знаю, кроме того, что он был не дедом, а дядей моего отца, постараюсь узнать о нем в морском собрании, мама мало знает о нем.

ПЛАН ПРИШЛЮ К СУББОТЕ.

Кончаю, т. к. пишу это письмо с 11 утра (с перерывом на обед), а сейчас уже 4 - надо бежать по делу о лондонских проектах[102].

С сердечным приветом, любящий Вас Сергей.

29.09.51

Милый Серж.

Утром получил Вашу программу. Она очень хорошо составлена, хвалю и поздравляю. Поразился Вашей ученостью, хотя и очень боюсь, что Вы не только почти не слышали композиторов, перечисленных в первых четырех очерках, но и о некоторых из них впервые услышали весьма недавно? Сознавайтесь. Это ничего.

Ваше заглавие никуда не годится. Во-первых, оно вообще чрезмерно длинно и кудряво; во-вторых, его, в крайнем случае, можно было бы, немного сократив, оставить в подзаголовке; в-третьих, издательство было заинтересовано «Историей русской музыки», - это заглавие и надо оставить.

Не надо в некоторых очерках говорить «Жизнь. Творчество», а в других не говорить, точно в них жизни и творчества не будет. Либо в письме к Александровой, либо в подстрочном примечании к программе вы можете сказать, что в каждом очерке дадите будете говорить о жизни и творчестве композиторов.

О предисловии говорить не надо. Если б издательство пожелало, чтобы я дал предисловие, я, при всей своей некомпетентности, соглашусь. Но они ко мне за предисловием для музыкальной книги о музыке не обратятся, и Ваше предложение может их поставить в затруднительное положение: им надо было бы отказаться от моего предисловия.

Дайте годы рождения и смерти Р. Корсакова, Балакирева, Серова, - если Вы их приводите о других. Желательно и всех композиторов 18 века. Или же не надо давать ни о ком.

Все это маленькие и легко исправимые недостатки. Еще раз - хвалю Вас.

Посылаю Вам черновик письма к Александровой. Она помощница главного редактора Вредена. Сам он на письма плохо отвечает, так как чрезвычайно занятый человек. Она ему прочтет Ваше письмо. - Мне очень совестно за это письмо. Я от Вас всегда требовал и требую полной правдивости, и сам я, как Вы знаете, не лгун. Здесь же мне пришлось немного прилгнуть, хотя и в несущественных вопросах. Что же делать, это, по-моему, нужно для увеличения шансов на принятие

Вашей книги. Сейчас же порвите это мое письмо, чтобы, избави Бог, по рассеянности не вложить его в конверт к Александровой. Только сначала выпишите ее адрес.

Затем перепишите программу и черновик письма, подпишите его и отправьте (конечно, по воздушной почте) письмо с программой по адресу:

Если концерт в Швейцарии даст убыток, то и я думаю, что Вам не надо ехать, хотя и жаль.

У Вас четкий почерк, так что программу и письмо переписывать на машинке незачем, это затянуло бы дело. Пишите, конечно, по новой орфографии, как Вы пишете и мне. Александрова тоже пишет по новой, да если б и писала по старой, то подлаживаться к ней нельзя.

Я сегодня же напишу Вредену и упомяну, что Вы внук адмирала Е. Д. Постельникова. Но странно, что Вы ничего о своей семье не знаете. Это поважнее гербов.

Шлю Вам самый сердечный привет и от души желаю успеха в устройстве этого дела.